[indent]Мать учила его не мечтать, а всегда добиваться своего. Мать учила не спрашивать, а утверждать. Не сомневаться, а действовать. Знала ли она, догадывалась ли, к чему это приведет? Знала ли, о чем думал тот мальчик, вытирая кровь со щеки тыльной стороной ладони и смотря на то, как кричат люди, увидя тень на солнце? Он хотел, чтобы это принадлежало ему, чтобы стало его символом. Хотел, чтобы даже солнце поддавалось контролю, чтобы задыхалось в его тенях, чтобы настала вечная ночь и тогда, наконец-то, они будут в безопасности. Он ничего не хотел для себя — лишь для нее, для гришей. Ему не нужна была власть, хотя вокруг говорили только об этом, с пеной у рта пытаясь доказать обратное. В одночасье он стал монстром из легенд и детских сказок, семи отвергнутый, всеми преследуемый. Словно вернулся на несколько веков назад, когда таких, как он, люди боялись и сажали в клетки. Сжигали на кострах. Они не изменятся никогда, думал он, невидящим взглядом смотря на темнеющую полоску заката вдали. И никогда не поймут.

[indent] Даже Алина, Сан-кта, его солнечная королева, подло сбежала, предпочитая верить сказкам и слухам, а не его словам. Он мог бы изменить мир — они могли бы — но вместо этого она бросилась к своему глупому следопыту. Каков пассаж, господа.

[indent]  Разумеется, таким положением вещей он был крайне недоволен и просто не мог оставить все как есть. Исправлять уже поздно, но можно попытаться отстроить заново — по кирпичикам, по крошкам и веточкам. Нас многое связывает, Алина. Ты так похожа на меня, маленькая святая. Тебе уготована вечная жизнь, но ты даже не представляешь, во что она обернется.

[indent] Ее голова коснулась подушки — он знал это, чувствовал наверняка. Ей опять снились кошмары — каньон, темнота и крылатые твари. Она опять хотела всех спасти, так отчаянно и самоотверженно... Кажется, пора было вмешаться.

[indent] Туман рассеивается, меняет очертания. В каюте становится куда светлее, а из блуждающих по стенам теней собирается очертание — едва уловимое, сотканное из дымки. Казалось бы, моргнешь — тут же исчезнет, но нет, и сколько не смыкай веки, видение не пропадает. Раздается голос, но где? За спиной, сбоку, у самого уха или в голове? Под кожей, что покрылась мурашками, или в сквозняке, что разметал волосы по плечам?

[indent]  — Алина... — голос тихий, но осязаемый наощупь, его будто можно было коснуться, — маленькая Алина, что ты видишь?

[indent]  Ей говорили, что он умер, исчез в Каньоне. Что его разорвали собственные же твари — растащили по кусочкам, изувечили, стерли. И все вмиг поверили в это, выдохнули с облегчением, в душе радуясь, что угроза миновала. Действительно думали, что все будет настолько просто? Что против него пойдут те, кого создал он сам? Что он не сможет контролировать демонов, когда и сам был таким же?

[indent]  Как же опрометчиво с вашей стороны.

[indent]  Касается ее плеча, но остается невидимым. Касается ладони, но не входит на свет. Он не боится, нет, просто не хочет пугать ее раньше времени. Хочет лишь поговорить, узнать, что же произошло и почему вдруг мнение ее изменилось. Ведь ты же умная, моя девочка. Ты должна слушать только себя и свое сердце.

[indent] Что же говорит оно сейчас?

Отредактировано Alexander Morozov (2023-08-09 20:37:38)

[indent] Губы трогает легкая улыбка - так вот оно что. Вот о чем твои мысли, маленькая святая, неужели ты начинаешь понимать? Думаешь ли о том, что ты - такой же монстр, или же наоборот, что не все так очевидно? Что вещи далеко не такие, какими кажутся на первый взгляд? Глупая истина, передающаяся из уст в уста - присмотрись, Алина. Мы одни в этом мире.

[indent] Тень отделяется от стены, тень уже где-то за спиной. Тень бесформенная, безымянная. Тень обращается в шепот, что касается ее уха легким, едва ощутимым дыханием:

[indent] - Сан-кта... - а Дарклинг хохочет. Беззвучно, неслышно, но так, что едва пополам не сгибается. Уверен, что сломает ее, чувствует это, знает. Уверен, потому что вещи далеко не такие, какими кажутся на первый взгляд. Глаза ее вновь закрыты, и на этот раз она видит перед собой Каньон. Видит, как за спиной злодея расправили свои крылья черные твари, видит, как все захлестнула Тьма - ровной стеной, будто бы наощупь осязаемой. Стоит в замешательстве, не решается уйти: в тот раз ты не проверила, Алина. Проверь сейчас.

[indent] Не уходит. Все стоит и стоит (блестят ли слезы в ее глазах?), за спиной стонет, тонет какофония битвы, буря войны и отчаянных криков. А она так и не покидает поста - волосы разметались по плечам от сухого ветра, в глазах действительно слезы, но виною тому вовсе не жалость, нет. Только дым и ветер.

[indent] И, может быть, совсем чуточку, тоски.

[indent] Маленькая святая, наконец, вознаграждена за то, что не оставила свой пост. Щурится, не веря своим глазам, но отчетливо видит сквозь плотную завесу тени протянутую к ней ладонь. И прекрасно знает, кому она принадлежит, но выбор за тобой, Санкта Алина. Возьмешь ли ты за руку, примешь ли предложение?

[indent] Вихрь, буря, круговорот - и она снова в каюте. Снова одна. Сердце бьется так быстро, что вот-вот - да и выскочит из груди. А он снова смеется, но на сей раз куда более сдержанно, элегантно, бархатно и будто бы ощутимо по коже мурашками. Сколько не оглядывайся, не увидишь, сколько не прислушивайся - не услышишь больше. Мягко тянет ее за руку, возвращая обратно в сон - ах, открою тебе тайну, Маленькая Святая. Это все - и есть сон. Не так уж и неожиданно, неправда ли?

[indent] Снова стена, снова ладонь, снова ветер в волосах. Запах гари, пыли и смерти. Но так ли страшна смерть, дорогая, если знаешь, что даже она не вечна? Сделаешь ли этот шаг в неизвестность, будешь ли снова так отчаянна и смела? Или оглянешься назад, ища поддержки и одобрения? Знаешь ведь, здесь только ты и я. Ты и я, и никого больше. Ветер шумит сильней, пыль застилает глаза. Поторопись, Алина, поторопись. Не опоздай - очертания уже теряют четкость, моргнешь еще пару раз, и все пропадет. Жалеть будешь, что не дошла до конца.

[indent] Солнце на небе заволокли черные тучи, постепенно погружая все во мрак, отрезая последние полоски света. Кажется, если наступишь на тень, то тотчас же провалишься в бездну, и лишь дорожка вперед сияет все так же ярко. Вокруг все падает, вокруг все рушится - мир исчезает, тает прямо на глазах. Делай выбор скорей, моя дорогая, ведь счет уже на секунды.

[indent] Ты думаешь, что я умер, Алина? Думаешь, что навечно остался там, что погиб в каньоне, что растворен во тьме? Что и сам стал той тьмой, из которой появился и которая заполнила всю душу без остатка? Думаешь, что все так просто? Что мои же создания растерзали меня по кусочкам, решив отомстить за прошлое наказание?

[indent] Нет. Это я мстил им, Алина. Мстил им за гришей, которых они погубили, мстил им за себя-прошлого и за тебя-будущую. За каждого из нас. Они не причинят мне вреда, они знают меня слишком хорошо, слушаются моих приказов. Так подними же глаза, маленькая святая, подними и посмотри. Разгляди, что кроется в этой тьме.

[indent] Она боится спать, боится закрыть глаза и снова увидеть свой кошмар. Боится, забивается в угол, ее руки дрожат, а сердце бьется так, что вот-вот, да и выскочит из груди. Она боится...

[indent] Не бойся, Алина.

[indent] И вот, кошмар отступает. Убаюканная качкой и размеренным шелестом волн, она не сразу замечает, как веки вновь тяжелеют, как снова она проваливается в сон. Но здесь нет ни каньона, ни чудовищ, ни горячих ветров и пыли, нет. Здесь лишь мягкое закатное солнце, которое дарит свое тепло, здесь высокая трава, доходящая до пояса и много-много цветов. Голову приятно кружит их аромат, хочется раскрыть руки, закружиться и смеяться. Ужасов войны не было и нет, им здесь не место, тут хорошо и безопасно. Поют птицы, ветер ласково обнимает за плечи, играет с волосами и что-то шепчет прямо на ухо. Bетер убирает пряди волос с лица, касается ладоней, а ветер ли?..

[indent] Она оборачивается. Медленно, стук сердца сначала замирает, а затем возобновляется с новым ритмом. Она знает, что увидит за спиной. Она знает, кто там стоит.

[indent] ...а он с мягкой, ласковой улыбкой ловит ее ладони, тянет к себе. Он так не похож на того монстра, которого она привыкла видеть перед собой, его глаза наполнены грустью и невообразимой тоской. Он будто хочет обнять ее, притянуть к себе, но все никак не может решиться. Он глубоко вдыхает, не размыкает губ, но голос раздается прямо в сознании:

[indent] - Не бойся меня, Алина. Я тебе не враг. Я лишь тот, кем ты желаешь меня видеть... - в темных, бездонных глазах тонут отражения лучей заходящего солнца, - я могу дать тебе все, Алина, все что ты пожелаешь, - солнце падает за горизонт, поляну заволакивают сумерки и оба они тонут в тенях надвигающейся ночи, - не отталкивай меня, - запах цветов становится невыносимым, почти удущающим, дурманит голову своим сладким ядом. Его силуэт дрожит, очертания теряются в надвигающихся сумерках, он исчезает, растворяется, будто дымка.

[indent] Проснись, Алина. Проснись!

[indent] Тот же корабль, те же волны, та же качка. Она все так же сидит у тюка с овечьей шерстью, все так же трет глаза. Она засыпала? Bидела ли какой-то сон? Да нет же, может моргнула разок, вот и все. Можно выдохнуть спокойно, кошмар отступил, здесь никого нет. Можно выдохнуть, да, и забыть уже этот приставучий, тошнотворно-сладкий аромат цветов, который продолжает ее преследовать, будто бы...

[indent] ...опустив взгляд, она замечает на коленях маленький букет голубых ирисов.