kafka x blade
no rest for the wicked
Страница: 1
Сообщений 1 страница 5 из 5
Поделиться22023-08-17 12:09:19
Элио предлагает: «У тебя есть выбор: заключить контракт и присоединиться ко мне, к Охотникам за Стелларонами».
[лицо перед глазами расплывается в изуродованное пятно, словно десяти, если не сотни ликов — человеческих, животных, изуверских,, принадлежащих разрушительным творениям нанука, и неописуемым, как ужас из глубинных недр космоса, — начали сливаться воедино; тянется, меняет форму быстрее, чем блэйд успевает запомнить хоть сколь-нибудь отличительные черты, что помогут отличить элио в толпе. то мара играет с ним злую шутку, ведет жестокую игру, стирая не только воспоминания о прошлом, но и закрывая лиственной вуалью настоящее, — через прожилки золотистых вен он видит лишь силуэты, не может больше сказать, кому они принадлежат: друг, враг, незнакомец, наставник или союзник, изгнанник, покоривший море и луну. чем дольше сопротивляется, тем громче зверь внутри вопит оглушительным ревом, переходит на визг, от которого кровь в венах стынет, и вкрадчивый голос вынуждает подчиниться, когда не остается ничего, кроме него: «это все ведь уже не имеет значения, разве нет?» между восьмой и девятой остановкой сердца; |
Элио обещает: «Я отплачу смертью, и ты наконец-то выйдешь из этого порочного круга».
[это невозможно, смеется блэйд; безумный вопль человека, потерявшего всякую надежду на покой; он внушает в других страх, но элио не дрогнет, и это кровожадной твари, растущей внутри блэйда, корнями оплетающей кости ядовитым плющом, пощечиной унизительной ощущается. никому не избежать благословения изобилия. «уверен в этом?»] |
Элио, раз уж на то, слишком много говорит.
И, что хуже всего, Блэйд его <слушает>. Блэйд ему <внимает> и не упускает ни единого слова, отчего-то — верит, хотя предчувствие — насмешка, каждый новый день в стирающем память аду — пытка без надежды увидеть свет чистилища.
Зверь изнутри рвется. Зверь кромсает хрупкую плоть на куски;
Блэйд крепче сжимает в ладони лезвие разбитого на осколки меча.
У Блэйда сил не так много, как он привык думать.
— Ты, ведьма.
Не помнит названия планеты, куда привела их Охота. Не помнит ни цели, ни пункта назначения. Сколько месяцев уже они скитаются. Один нескончаемый кошмар, где покой равен гибели.
Помнит только, каковы на ощупь лепестки ликорисов.
— Вызови Элио, мне нужно с ним поговорить. Когда… — сбивается, облизывает пересохшие, бледные губы. Оставляет темный отпечаток на резном деревянном столе: Кафка наслаждается положением, в котором они оказались. Роскошь, к которой они привыкают слишком быстро. — Он обещал, что избавит меня от… этого. Когда это случится?
Каждое новое слово дается все сложнее.
Отредактировано Blade (2023-08-17 12:22:13)
Поделиться32023-08-22 17:30:55
Вкрадчивый шепот вяло струится с губ прямо в ухо, стекает внутрь, обволакивает разум тонкой легкой дымкой, сладкой и нежной, как аромат благовоний в старом храме. Она говорит ровно то, что от нее хотят услышать, но то лишь средство для достижения цели. Улыбка в уголках, едва уловимая, служит ответом на волю, прогнувшуюся под напором завораживающего голоса. Кафка силы своей не стесняется - дали шанс, так пользуйся, не медли. Утром уже успела забрать из магазина дорогие серьги: то не воровство, а подарок, хозяин же сам попросил их взять, а что его к этому побудило не имеет значения.
Сильвер Вульф фыркает и ворчит, что рисковать ради побрякушек - это бред и ребячество, рано или поздно ее арестуют (и кто кого еще должен упрекать в легкомысленности). Но Кафка точно знает, когда и где ее поймают, но это не произойдет сегодня. Она внимает каждому слову Элио словно гласу Эона, снизошедшему до простых смертных. Не глупая же, понимает, что она - его инструмент для выполнения собственных целей (и Кафка не против быть им, если наградой станет исполнение условий договора).
Кафка смотрит на себя в зеркало, прикладывает новые серьги к ушам, разглядывая неуемный блеск в крупных фиолетовых камнях. Голос Блэйда звучит позади, и она оборачивается, оставив украшение на столе.
- Меня ваша сделка меня никак не касается. Когда наступит твое время Элио сам даст тебе знать, - непринужденно отвечает Кафка - доверять Элио как заложенный при рождении инстинкт, его предсказания ни разу не давали сбой, потому их удел смиренно подчиняться и следовать по распутанным узелкам на полотне неопределенного будущего. Иронично, что это его называют «рабом судьбы», когда на самом деле раб - кто угодно, но только не Элио.
Глаза Блэйда - не два бездонных озера, какими были раньше, а рябь и взбаламученная грязь с самого дна. Даже если он силится скрыть слабость, выходит у него паршиво. Кафка поднимается с места, чтобы приобнять измученного Блэйда за плечи, заставить сесть на край небольшого дивана.
В его теле - боль, в разуме - буря, и спокойствие найти сложнее, чем для Кафки почувствовать каково это, встретиться лицом к лицу с леденящим кровь страхом. Так вот каково оно, когда изнутри на клочки демоны рвут незримую материю. Блэйд с Кафкой в одном похожи - жаждут обрести то, что никогда им не достанется.
Кафка склоняется к его уху, губами чуть не касается мочки. Едва заметная дрожь теперь ощущается сильнее, ближе, он как кошка, выпрыгнувшая из воды на холодный воздух.
- Слышишь меня, Блэйдик? - ласково начинает она, но ответ на этот вопрос как будто и не ждет даже. Закрывает глаза, растворяясь в моменте всего на мгновение. - Тише, скоро все это закончится, и ты снова сможешь нормально дышать.
Поделиться42023-08-28 13:55:44
Корни оплетают израненные внутренности, пронзают насквозь и наливаются питательной живицей, а тонкие, пульсирующие в такт сердцебиению веточки, словно живые, — единственное, что соединяет разорванное на куски нутро.
Распори брюшину, как бездыханному мертвому зверю, и сломай их все до единого, вырви паразита из собственного тела, пока не стало поздно — пока не потерян еще контроль; всего чуть-чуть потерпеть и давиться вздохом судорожным, чтобы потом выдохнуть в последний раз с облегчением и вкусом медной свободы на губах, сладко-приторной. Сними со зверя шкуру, увидь его, обнаженного и уязвимого, и ударь в самое сердце, истекающее кровью. И тогда все закончится.
Но лепестки — холод бритвенного лезвия на языке; осколки, впивающиеся в нёбо и глотку.
Лепестки жалят, и чем дальше, тем гуще становятся заросли.
Красное с прожилками золотого — как след от удара молнией.
Как паутина.
Смотри, так похоже на нас с тобой.
— Каф… ка…
Так невыносимо сложно — сохранить способность мыслить здраво с новой пульсацией на месте сердца.
Так беззаботно легко — на спокойных ударах чужого пульса сосредоточиться. Раз; к щеке прикасается бледной, осторожно пальцами ведет вдоль скулы. Два; прижимается ближе, опору ищет в столь тяжелый момент. Три; ладонь на горло, короткие ногти впиваются в бледную кожу, сжимают крепче, давят, жмут.
Зверь требует, чтобы Кафка умолкла.
Зверя пугает та власть, что сосредоточена в ее словах.
Зверь хочет разодрать ей глотку и сожрать длинный язык.
У Блэйда с каждым мгновением все сильнее трясутся руки.
Поделиться52023-10-05 16:26:22
Тихий голос на коже оседает льдинками, проникает внутрь, обволакивает непослушного зверя, подчинившего ослабленный надломленный разум. Зверь не поддается, до конца стоит и проявляет строптивый характер - то она чувствует в крепкой хватке на горле, в расширенных зрачках, в дыхании прерывистом, беспокойном.
Блэйд сам с собой справиться не способен, лишь подчиняется напористому призрачному шепоту внутри. Это уже и не Блэйд даже, едва уловимый призрак, павший жертвой одержимости.
Кафка надменно смеется зверю в лицо: смерть для нее - закономерный порядок вещей, звуки предсмертной агонии - любимая музыка для пробуждения утром. Она видела какие муки преследуют тех, кто разучился мыслить без чужих приказов: блестящие осколки рассудка высыпаются безумными криками и смехом нечеловеческим. Блэйд - не разобьется. Блэйд - сильнее.
(Должен быть, иначе Элио бы не обратил бы на него свой взор)
- Ты умеешь быть настойчивым, - ей будто и все равно, а такие ситуации - обыденность. Чем сложнее дышать, тем больше ее раззадоривает - как достучаться до Блэйда, если мара не сдается.
У Блэйда - холодные руки, но сам он горит. Изнутри пожирает оставшуюся толику человечности бесконтрольное пламя, то разгорающееся, то затихающее. Пальцы дрожат, но хватка не слабеет, подогревается злобой и нежеланием угаснуть.
- Давай, сильнее, Блэйдик, - не меняется интонация, только голос становится сдавленным, каждый новый вздох дается все труднее. Кафка сегодня не умрет - у Элио на нее совсем другие планы, понятные одному ему. Выходки мары ее не пугают. Ее ничего не пугает. Говорят, мол, страх никому не чужд, но Кафке об этом забыли рассказать.
Отредактировано Kafka (2023-10-05 16:29:01)
Страница: 1
