стоило им появиться во дворе, как началась целая вереница событий. коля прыгал от встречи к другой, от разговор к таким же последующим. каждый в веренице этих остановок словно специально надрывался выше своей головы, чтобы показать свое удовольствие от времяпрепровождение. и если некоторые действительно имели в груди данное чувство, как другие — слишком плохо играли, чтобы натянуть на свое лицо маску до конца. не будь он отпрыском короны, то точно бы повелся на эту игру. сейчас же, имея слишком богатый опыт в раскусывании подобных индивидуумов пополам, царевич лишь покорно улыбался и разглядывал эту отвратительную игру. было ясно, как белый день, что его возвращение многим встало поперек горла. но тем лучше. ему придется меньше играть из себя хорошего человека.

по итогу все закончилось торжественным ужином в честь возвращения королевского сына. на него созвали всех, кого только было можно, разослав письма в ближайшие дворы и дома. ланцов не ожидал такой щедрости, но все равно был рад: такой праздник значительно повысит его влияние среди необходимого округа, тем более, когда на собственном счету баланс в союзников уходит в отрицательную степень.

первую половину дня он проводит в обществе своей матери, которая без устали накидывает вопрос на вопрос о том, где он был все эти несколько лет, чем планирует заниматься. после, когда усталость подходила к финальной отметке, его дислокация сменилась на отцовский кабинет, в котором он был больше как тень, нежели участник собрания, кое король устроил вместе с василием. весь их жаркий спор о том, как лучше устроить пиршество и какие детали учесть, царевич пропускает мимо ушей, отсиживаясь в своем кресле и спокойно попивая бурбон. финальный эе эпизод — все же решается высказать свое мнение, что лаконично вписывается во фразу «вы все так же прекрасно распоряжаетесь казной, которая устала рассматривать свое пустое дно». благо, никто толком не понял, какой именно подтекст скрывался за этой лестью, что украшала широкая улыбка ланцова младшего. под конец дня, когда до праздника оставалось совсем немного времени, ему осталось только один пункт из длинного списка: оказаться в своей комнате и натянуть на плечи камзол, который уже был подготовлен и вычищен.

все же, раздумья не покидали голову ланцова младшего. он задумывался о том, что все эти паттерны поведения и двуликие личности, которые он вынужден был принимать, чтобы поддерживать свое положение в обществе, породили у него душевные сомнения. в этот момент он отчаянно чувствовал, что его личность словно начинает расщепляться, и он больше не уверен в том, кто он такой на самом деле: по одну сторону его сердца бушевало неспокойное море, когда по другую — кричали обязательства перед короной и троном. в этот вечер было особенно тяжело для него: сегодня ему придется врать всем, чтобы другие не увидели слабые стороны. сегодня ему придется врать ей — нарушая их общее обещание.

тем не менее, ланцов понимал, что необходимо играть по правилам и последовательно следовать своим обязательствам, даже если это противоречит его истинной сущности. впрочем, на его плечи с рождения были наложены права и обязанности, от которых он никак не может отказаться. выдыхает, застегивая на своем камзоле последнюю пуговицу. и, в последний раз осмотрев себя с ног до головы в отражения зеркала, он разворачивается в сторону выхода. впереди его ждал один из самых тяжелых вечеров за последние несколько дней.

на месте встрече с алиной он пришел первым. вокруг не было никого, словно эта часть дворца вымерла или уснула, когда на самом деле там — чуть дальше по венозной системе коридоров и на этаж ниже — царствовало настоящее празднество жизни. облокотившись на перила и рассматривая ступени, ланцов некоторое время прогоняет в своей голове слова, которые хотел бы сказать старков перед тем, как они окажутся в этом акульем гнезде.

однако:

— прекрасно выглядишь, — говорит он совершенно другое, завидев ту в проеме, что выходит из чужой опочивальне, — готова к публичному потрошению на живую? — и вроде бы звучит угрожающе, однако коля все равно улыбается так, словно рассказал какую-то шутку.

Отредактировано Nikolai Lantsov (2023-09-04 17:10:45)

Подпись автора

тут необъятный мир, истоптанный тыщей ног этот мир, где собственно ты щенок

стоя рядом с солнечной, коля почему-то видит то, как она светится. теплая, внушающая доверие аура его словно окутывала с ног до головы, тихо и по матерински подзывая ближе. он смотрел на свою спутницу, но ненароком — даже того не замечая — больше разглядывал не ее лицо а то, какие очертания обретают в этом иллюзорном свечении: казалось, запусти ты ее в темную комнату, как мрак тут же отступит пред ней и опустится на колени. так и должно быть, так и должно.

— предполагаю, что борьба за золото было столь же отважным, как ты отстаивала свои права, по дороге сюда, — царевич позволяет себе едва продолжительно засмеяться, опуская руки на бедра и расправляя плечи. его голова опускается ниже, когда последние нотки веселья не размажутся на его устах, чтобы после вновь смело глядеть на алину, — иначе я буду очень сильно удивлен. но признаюсь, золото идет тебе намного больше, чем что угодно. и совсем не потому, что народ называет тебя солнечной святой.

его не удивляет даже то, как старков вытаскивает из своих волос все шпильки, которые явно старательно закрепляли в ее волосах. завидев это, его матушка явно бы получила неизгладимое и шокирующее впечатление, после которого попросила бы стакан воды, держась ладонью на уровне сердца. после чего не единожды воскликнет от такого поведения и попросит после колю на личную беседу, дабы обсудить со своим сыном то, как эта девушка неподобающе себя ведет. однако сам ланцов лишь молча наблюдает за ней, прекрасно понимая тот факт, что алину не исправить: даже дворец, со всеми этими законами и уставами, не укротит в ней буйную натуру и показательное отрешение от всего, к чему она никогда не стремилась. юноша идет от обратно, поднимая согнутую руку в локте:

— так, с косой, тебе даже лучше, — как только чужая ладонь ложится на его кисть, он аккуратно разворачивается в сторону лестницы, что ведет на первый этаж, где все их ожидали для всеобщего разложения по кусочкам, — по домашнему, что ли.

что там ждет их впереди? лишь всеобщее осуждение, лишь громкие сплетни и сотни историй, которые к ним никак не относятся. с десяток вопросительных и озадаченных взглядов, под шум посуды и громких тостов. если на этом этаже их встречало тотальное спокойствие, но чем дальше они спускались по лестнице, те отчетливее ощущалось то, как это самое волшебное спокойствие по кусочно разрывалось на части прямо на глазах. виной тому был аромат от пиршества, звуки голосов, дребезжание чуть ли не самого дворца. с каждым шагом николай понимал то, как сильно им двоим нужно будет сейчас постараться, чтобы придерживаться своей легенде, чтобы просто продержаться.

во имя страны. во имя равки и всего будущего, которое — поганое — было столь неопределенно.

— не обращай внимание на взгляды и на то, что ты услышишь, — он чуть нависает лицом над ухом алины, тихо проговаривая святые правила публичных приемов. за его жизнь таких мероприятиях до омерзения было много, и каждое не приносило ему никакого удовольствия. ему приходилось лишь играть роль послушного царевица на потеху публики и трона, ибо иначе крах стал бы ему неминуемой гибелью, — старайся улыбаться как можно шире, а если тебе что-то не понравится — молчи. сейчас, когда вокруг нас так много врагов, трудно понять, какую политику лучше вести.

они проходят вдоль столов, за которыми уже сидели некоторые гости. проходят в самое начало, где по положению у двора им уже приготовлено два места. король и его супруга уже сидели во главе, а рядом — василий. от его вида внутри у коли восторжествовало такое негодование, что юноша даже не сдерживается: он напрягается, поджимает губы и едва заметно хмурится. брат — поганая страница из его книги жизни — вечно все усложнял.

— твое место рядом со мной, мое — рядом с василием, — произнося все это все так же через шепот, он даже не скрывал того, как неприятно ему такое положение вещей. он сделал бы что угодно, лишь бы не садиться именно туда. однако, иначе нельзя было. никак нельзя было бы, и от того совсем не легче.

и вот они уже рядом с королевой матерью и всей остальной семьей ланцовых. николая даже не удивляет тот факт, что отец лишь бегло его осматривает с ног до головы, а после переводит взгляд на спутницу своего — якобы — сына. лениво качает головой и продолжает с кем-то беседу, в то время как мать поднимается с места и крепко обнимает свое чадо за плечи, позволяя себе поцеловать того в обе щеки. брат же николая, словно копируя поведения своего короля, так же не уделяет никакого внимания:

— матушка, хочу вам представить алину старков, — он чуть расслабляет руку и позволяет солнечной выйти из объятья и теперь стоять без его поддержки, — или как ее называют в народе — солнечная святая.

Подпись автора

тут необъятный мир, истоптанный тыщей ног этот мир, где собственно ты щенок