Два года назад — Марлин поставила ботинок на скамью, прежде чем перемахнуть, усевшись рядом с Сириусом. Последний ее курс — предпоследний его. Ботинки — выглядели новым, но по факту — обмененные у одной из знакомых. Марлин тогда активно жестикулировала, настойчиво попросив Сириуса — сходить с ней на концерт. Сейчас — она связалась с ним обычным способом, также активно жестикулируя, и упоминая в одном предложении Basczax, Nashville Rooms и послезавтра. Она посмотрела прямо, прежде чем спросить и получить ответ. [читать дальше]

KICKS & GIGGLES crossover

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » KICKS & GIGGLES crossover » акции » нужные персонажи


нужные персонажи

Сообщений 31 страница 42 из 42

1


Самые нужные:


заявки выкупаются автоматически после вашего кода в гостевой; пришедший принимается только после сообщения с одобрением. общий список нужных персонажей можно посмотреть в гостевой.
пример текста — пункт обязательный.


иф персонажа; фандом


https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/0f/2/433633.jpg

основной текст заявки.


всё, что вы имеете сказать дополнительно: никакого кросспола, баллы за егэ (ваши хедканоны, пожелания по активности) и прочие приколы.

пример поста;

обязательно smalimg

КОД ШАБЛОНА;
Код:
[table layout=fixed width=100%][tr][td][/td][td width=500px][b][size=16]иф персонажа (латиница, маленькие буквы);[/size][/b] фандом (латиница, маленькие буквы)[hr][/td][td][/td][/tr][/table]
[align=center][img]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/0f/2/433633.jpg[/img][/align]
[quote]основной текст заявки.
[hr]
всё, что вы имеете сказать дополнительно: никакого кросспола, баллы за егэ (ваши хедканоны, пожелания по активности) и прочие приколы.
[/quote]
[spoiler="[b][size=14]пример поста;[/size][/b]"]обязательно [img=smalimg]https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/2/882341.png[/img] [/spoiler]

+1

31

mary macdonald; j.k. rowling's wizarding world


https://i.imgur.com/IhMhw9g.png

I KNOW WHO YOU PRETEND I AM // ost
Мэри не хотелось бы, чтобы ее видели как жертву Мальсибера. Переживать чужую травму — общество не умеет, а Пожиратели Смерти — Хогвартсу еще понятие незнакомое, поэтому кто-то — обходит ее стороной, кто-то — пытается поговорить. Мэри нервно расчесывает запястья и предплечья, натягивая рукава. После атаки Мальсибера — у нее остается шрам, и Мэри знает, как от него избавиться. Смеси трав, целебная магия — и ничего.

Мэри — не та, кто жалеет саму себя. Она — становится лучшей студенткой травологии со своего потока, и — интересуется целительной магией. Все остальное — выходит у нее на нормальном уровне, но она честна с собой и знает, что можно и лучше. Ее ум — постоянно шумный, она — часто злится и раздражается. Бывшие подруги — обходят ее стороной, потому что Мэри хочется быть самой. Со временем — она успокаивается, находит новых друзей и восстанавливает связь со старыми.

Марлин — как солнце, что появляется на горизонте. Она предлагает дружить с ней первая, водит ее смотреть на звезды поздно ночью, приносит ей бельгийский шоколад, который ей передают друзья из-за за границы. Вместе — они читают книги, и Марлин даже приносит ей один из комиксов. Они вместе едут сначала на каникулы к родителям Марлин, а потом — на рождественскую курицу к родителям Мэри. Марлин — становится ее первой любовью, и сердце Мэри разбивается, когда она узнает о ее смерти.

До этого — они снимают квартиру вместе в Лондоне, деля один непонятный график на двоих. Марлин — однажды приходит и говорит: «я бросила работу, но уже нашла другую». Мэри — тем временем сдает аттестацию в Мунго. Однажды — она бросает резкую фразу в адрес Марлин, узнав, что она присоединилась к Ордену Феникса. Но потом — безмерно жалеет. Марлин даже не замечает.

Они ходят вместе на концерты, Марлин — находит ей пластинки ее любимых исполнителей и их квартира заполняется музыкой. Она знает, что Мэри любит петь, и часто смотрит на нее украдкой. Марлин знает о ней все. Что Мэри любит готовить  и организовать пространство, что иногда — она меняет мебель местами в квартире для удобства. Мэри — встает раньше Марлин, начиная тихо делать что-то бытовое, и потом — чувствует на себе чужой взгляд. Поворачиваясь, улыбается Марлин, что еще лежит, укутавшись в постели. Марлин видит, как Мэри аккуратно поливает их цветы, приговаривая о необходимости удобрений. Она учит ее готовить, и смеется, когда Маккинон забывает о готовке, избирая стратегию — любимых шуток. Мэри чувствует себя любимой, и вопреки страху Марлин — она знает, что она всегда на ее стороне.


— не состоит в Ордене Феникса, но поддерживает его и помогает;
— выпускница Гриффиндора'77 (на год старше Мародёров и одного выпуска с Марлин);
— травница, хороша в целительной магии и зельях;
— родилась в Англии (возможно, в пригороде Лондона?), но в семье есть и выходцы Ирландии;
— работает в Мунго.


На внешности бы хотелось видеть Chase Sui Wonders, но могу также предложить: Rachel Sennott, Zión Moreno. В целом внешность не принципиальна, но хотелось бы обговорить этот момент.
Также, заявка точно в отп.
Итак, у меня есть определенное видение Мэри и мысли, которые я не указала в заявке, так что мне бы хотелось, чтобы у нас оно примерно совпадало. Но в принципе смогу пережить, если вы видите Мэри иначе. Как игрок, пишу в рамках 3,5-7к символов, без птицы-тройки и от третьего лица. К соигроку — не придирчива. По скорости — укладываюсь в пост раз в неделю-месяц, в плане разговоров вне постов — могу быть не очень разговорчива. Но люблю приносить тиктоки или музыку.
Хотелось бы обменяться постами после регистрации. Очень жду. ♥

пример поста;

Долорес молчит. Долорес говорит:
Долорес говорит на судах, во время заседаний, в кругу мудрецов и подлецов, Долорес передвигает фигуры на шахматном поле. Одно движение — и слон уходит в сторону. Долорес говорит — и решает чужие судьбы. Она улыбается, когда на нее падает тень пистолета. Звук выстрела.

Пистолет  — едва дрожит отдачей в чужих руках. Кто-то кричит, Гарт — прячется. В судьбе Гарри — тоже был выстрел.

Реальность вращается, идет кругом, становясь чем-то другим. Гарри — не становится Гарри. Так и она — не становится чем-то больше. После выстрела — она становится главной Святой. Для него — она свет. Он видит в ней целый мир и обращается к ней, неуверенно протягивая руки. Она — не единственная, с кем он может говорить.

Но она — единственная, кто его слышит.

Долорес обнимает его — и ветер усиливается. Запах абрикосовой жвачки перемешивается с запахом сигарет и горьким — алкоголя. Жалость к Гарри соприкасается с сочувствием. В этом запахе — есть что-то еще.

Она — может его слышать.

И Долорес слушает, прежде чем ветром не приносит еще одну мысль. Ей хочется подарить ему что-то хорошее, она улыбается, когда на глаза попадает солдатик в чужих руках. Она сохранит его и запомнит, едва сжимая его в своих ладонях.

Гарри запутался, он попросту не знает, кто он. И Долорес решает показать это. Но для начала — она протягивает ему руку. Сияющие легкие  переливаются настоящим золотом, ловя отражение софита в стекле. Долорес кажется, что Гарри запутался. И он никак не может найти конец этой нити. Может, ему не нужно распутываться? Может, ему нужно жить так, как он пытался жить. Но Долорес понимает, внутри него — непрестанная боль. Рана, которая скрыта даже от него самого, расплываясь красным пятном. Он даже сам не понимает ее. Это боль, с которой он сам не может справиться и которая мешает ему вспомнить. Эта боль — связана с ней. Из-за нее — он пытался все забыть. Боль — была барьером, который он никак не мог преодолеть. Но Гарри когда-то умел прыгать.

О, Гарри, что же ты наделал. Долорес молчит.

Тебе нужно вспомнить ее, Гарри.

Тебе нужно вспомнить ее, но давай начнем с чего-нибудь попроще.

Ты вспомнишь себя, но пока надо начать с чего-то другого. Ты можешь поверить в то, кто ты сейчас, не вспоминая, кем ты был до этого. Ты можешь попытаться собрать себя. Тебе нужно — собрать себя, даже себя нового. Ты можешь быть Текилой Санрайз. Рассвет окрашивает небо в яркие цвета. Так и ты — так можешь. Ты можешь стать кем-то другим, даже если ты не помнишь себя. Но для этого тебе надо решить.

Ты можешь стать собой, даже если ты не знаешь, кто ты.

Кажется, что Долорес хмурится. Ей сложно дать ответ на вопрос Гарри: что для него будет проще? Не будет ли проще, если он начнет с начала? Но ему важно помнить ее. Без нее — нет его.

Темнота омрачила стекло, оно пошло трещинами из-за упавшей тени. Это не из-за тебя, Гарри. Тут нет твоей вины. Гарри и без этого казался ей ужасно расстроенным. И она захотела показать ему что-нибудь хорошее. Ветер заполнил церковь, поглощая ее в мрак. Вместо этого — воцарилось солнце, заполняя улицы. Она — смеется. Светлые волосы едва запутались, ловя лучи солнца. Они держатся за руку и она смеется, иногда — касаясь его чуть выше локтя. В смеху, она не замечает, как едва не падает.

— О, я такая неуклюжая, — ей нравится быть рядом с Гарри. Ей нравится, как он смотрит на мир, слегка запрокидывая голову. Ей нравится, что у него есть цель, и ей нравится слушать его. Вечерами, они разговаривают. Гарри делит свою мечту на двоих, делая ее общей. И, сначала, она отдает ему всю себя. А потом — она хмурится. Но пока — они ходят гулять, смотрят на деревья, что цветут в эту пару времени. Она — ломает абрикосовую жвачку, внимательно смотря, куда он ей показывает. Они иногда ходят танцевать по вечерам или случайно — заполняют танцем пустые улицы. Они ходят в цирк и Гарри — показывает ей дельфинов. Она улыбается. Точно, когда он приносит впервые касету из проката, ставя ее.

Касета шумит, иногда заминаясь, прежде чем осветить экран первым кадром.

Пленка мнется, она заходится скрежетом, прежде чем не замирает. Наверное, им попалась неисправная. Она — молчит, ее, на самом деле, больше волнует другое. Они смотрят много фильмов вместе, они обмениваются всем, что у них есть. Они встречаются на остановке и иногда — он провожает ее в дорогу, смотря в след автобусу. Тогда — в первый раз — они уехали вместе. От нее пахнет абрикосом и легкими духами. Со временем — запах меняется. Он становится солиднее, она — собирает свои волосы по-другому. Каждый раз — немного иначе, но по-другому.

Однажды — кассета не запускается. Она — сидит в темноте, возле окна, наклонившись и упираясь рукой ладонью. Она — тяжело вдыхает, и темнота освещает ее контур.

Отредактировано Marlene McKinnon (2023-10-02 11:24:41)

+14

32

stephen strange; marvel


https://i.imgur.com/Q507pLf.gif https://i.imgur.com/daagVte.gif

.ιllιlι.ιl poets of fall — choice millionaire I need more power. I want to be able to move worlds and shake them to their foundations. I want enough power in my hands to tear planets from the heavens and place them in a new sky.  — Stephen Strange (Earth-616)

пестрая цыганка раскладывает перед собой карты (мои карты не врут), берет нахрапом и игрой на любопытстве: хочешь знать, что будет? хочешь знать, что тебя ждет в будущем? ее смуглое лицо с крапинками пигментных пятен темнеет: она ловко тасует всю старую потрепанную колоду, вытаскивает новую карту, которая меняет весь расклад. так встреча с любовью всей жизни становится казеным домом, а то, что было щедрым редким благополучием, теперь дальняя дорога. как пестрые картинки с хитроулыбающимися дамами и надменными валетами меняют все, так и наши судьбы. каждый поступок, минутное опоздание, взятая в спешке чашка кофе, скоростной лимит на неосторожном вертлявом серпантине, превышенный в два раза, меняет нашу судьбу — мы словно открываем новые и новые двери, продолжаемся теми решениями, которые мы приняли.

за одной ты все еще успешный хирург. за другой ты лежишь под тяжелой могильной плитой. за третьей у вас с кристиной рождается сын. за четвертой твой брат виктор превращается в жуткое омерзительное создание из-за магии, и ты сходишь с ума. где-то я до сих пор счастлива, а где-то я сгорела вместе со своими приемными родителями, яркими юбками и колодами карт. где-то мы вместе. где-то никогда не встречались. где-то ты приходишь ко мне в цветущий сад и просишь о помощи. где-то мы делим вселенную по справедливости, на две половины, и складываем ее, как конструктор, как нравится нам, и нет никого, кто мог бы нас остановить. где-то ты убиваешь меня, чтобы я не воскресила пьетро (и тем самым не нарушила неприкосновенный порядок жизни и смерти). где-то я не даю тебе произнести заклинание и распахнуть все те двери (ради помощи забавному мальчишке), за которыми прячется бесконечное количество наших копий. мертвых. воскрешенных. запутавшихся. озлобившихся.

погадать тебе, маг?


мир плохих концовок, дурных исходов, страшных предзнаменований, несчастливой судьбы и вселенных одна хуже другой. мне интересная МАГИЯ: заклинания и чары, проклятые книги, салемские ведьмы, магички в мирах вне земли, карманные вселенные, магические битвы, чистый хаос, ее архитектура, ее источники, ее последствия. ищу комиксного стрэнджа, желательно с максимальным отличием от типичного ролевого стрэнджа (иф ю ноу вот ай мин). пейринг не интересен. мсю не нужна. будет здорово увидеть от вас пример текста и обговорить минимальные пожелания по активности и стилю.

пример поста;

Тени, собирающиеся вокруг нее, становились все темнее, как будто резкий порыв северного ветра предателем короля, хладнокровным убийцей, пробрался в замок Дума сквозь глухую кирпичную вкладку и затушил огонь. Она знала эти тени, она всю жизнь прожила с ними, с этими тенями, шедшими за ней с самого изножья Вандагора; они топтались в маленьком разукрашенном вагончике, который яркими красками (со временем все потемнело в болотисто-зеленый и кроваво-черный) раскрасили для нее Джанго и Мария, стояли в изголовье кровати, были по правую руку на свадебной церемонии вместо родственников со стороны невесты. Тени заволновались, когда голодный темный взгляд пауком прополз от ее скулы к груди в простеньком — чужом, украденном, — платье, а оттуда — к уже разведенным коленям и белым бедрам; они были в бешенстве, когда аристократически тонкие пальцы уложили ее спиной, подняли вверх подол, стягивали, разрывая, рукава, спускали вниз чулки, тянули нити бус и браслетов — и рвали, рвали, рвали. Они были бессильны. Они тоже подчинились воле Виктора фон Дума.

Они, впрочем, отказывались покидать ее. У Виктора была своя стража, молчаливая элита латверийской армии, а у нее — своя. Они обретали форму, начинали выглядеть, как Джанго и Мария, исчезнувшие где-то в румынских лагерях, где содержался народ рома, как цыганский барон, который все хотел отходить ее певучей плетью за непослушание, как дети из ее табора, вечно начинавшие свои шумные игры; стояли за плечом, трогали за волосы, звали по имени, своим детям рома дают по три имени, два тайных, чтобы ребенок не попал во власть демона. Ванда поднималась на локте, смотрела на спящего рядом Виктора, снимала прикосновением к его высокому белому лбу дурной тяжелый сон, и думала, что у нее не было других двух имен.

В ту самую первую ночь, которая все еще с ней, хотя прошло много дней и было много других ночей, полных липкого, сладкого ощущения, что ты себя отдала, считая удары, чтобы не сбиться с темпа движений, постанывая – всхлипывая, — тень, смутно имеющая черты лица Марии, была на ее коже, как плотная вуаль. Взирала с молчаливым укором, беззвучно открывала рот. Словно хотела сказать: "Ты должна была выйти замуж за своего, за рома, мы бы одели тебя в красное, мы бы взяли за тебя пестрое золото выкупом, ты родила бы детей". Виктор берет ее, хотя у нее ничего нет, кроме одежды на ней, сам одевает ее в красное, сам дарит строгие украшения, кончает в нее и не дает встать. В день свадьбы она тиха и молчалива настолько, что даже Адриан не сдерживает боязливого вопроса. "Это традиция" отвечает она, стирая ладонью с алых губ улыбку, "Символ уважения к супругу". В первую брачную ночь она кричит — и хохочет.

Когда она стала королевой — девка без роду и племени, цыганская шлюха, Думштадт был в свадебных хлопотах, когда в Будапеште принимали очередной ограничивающий рома декрет, — тени исчезли. Они боялись тьмы. Странно, ведь, кажется, что они всегда должны быть лучшими друзьями – тени и тьма. Но на самом деле чернота их пожирает, перегрызает им шеи и поглощает, безжалостно втягивает в себя. За спиной Виктора вся мощь мрака, — тени перестали к ней приходить, Ванда больше не видит Марию в зеркалах, отражениях на стеклах, а во снах – она всегда обвиняющая, непреклонная. Она благодарит своего мужа, как жертвы благодарят смилостивившихся своих палачей – только глазами. Во всей Латверии не нашлось ни одного человека, который сказал бы, что их король женился на грязной безродной девице, вонючей цыганке, против племени которых снова объединилась Европа. Возможно, они были, кто шепотом, на кухне, на ухо, никто не услышит и не узнает, подопытные Виктора всегда очень молчаливы. Даже Адриан, который может говорить, стискивает челюсти так, что крошит зубы.

Они планируют официальный визит в Будапешт, Ванда впервые в роли королевы Латверии. Адриан робко обучает ее придворному этикету, вздрагивая всем телом, когда приходится прикоснуться к ее рукам. Виктор их занятия прерывает, ей велит надевать на людях перчатки. У Адриана такой вид, словно он готов упасть под ноги своему королю и вылизывать его сапоги.

Когда-то Ванда уже была в Будапеште. Она рассматривает улицы из окна их машины. Он изменился, как стареют мужчины, был «суеверным», «цыганским», «грязным», «бродячим», обрядился в длинные вытянутые проспекты и новые уродливые здания, стал строгим и серым. Они проезжают по набережной Дуная, поддернутая ночной дымкой Буда моргает желтыми пятнами фонарей, их останавливают в первый раз, Адриан выходит из машины, а Виктор чуть сжимает пальцы на ее ладони в алой бархатной ткани. Руки Виктора не грубые; они – жестокие, знающие, как причинить боль, находящие на теле любовницы самые слабые точки и места. Он заставляет ее смотреть на него, но иногда она не может, так бывает, когда пытаешься сквозь дым от чадящего костра разглядеть чье-то лицо. Мудрые опытные цыганки бы вытащили наугад карты: все черное, черное, проклятое, даже не соврать, чтобы латверийский король — последний король Европы, — щедро позолотил ручку. Там, где только что были его пальцы, больно прикасаться.

По короткой дороге в посольство их останавливают еще дважды. Один раз молодой офицер дергает дверь с ее стороны, заставляя Ванду вздрогнуть. Она слышит, как на безупречном венгерском Адриан просит так больше не делать. Успокаивается, ложится на его колкое плечо, он касается ее губ пальцами, не боясь стереть контур алой помады, она пропускает дальше, на влажный мягкий язык.

Посольство Латверии — темное, черное здание в конце проспекта Сталина, им открывают двери, повсюду латверийские флаги, посол сгибается в низком поклоне, пока Виктор, кажется, больше увлечен тем, чтобы убрать прядь ее волос со лба. Адриан уводит его, взяв пальцами за локоть, какой-то молодой мальчик приглашает их наверх, в королевские покои, спрашивает, не нужно ли взять манто — Ванда передает мех (один из многочисленных подарков к свадьбе) ему на руки, он не сдерживается, чтобы не сделать глубокий вдох запаха ее тела и духов. Адриан материализуется мгновенно, забирает манто, отправляет его прочь одним взглядом, советник короля словно умел чувствовать, словно был посажен на невидимую цепь, которую Виктор тянул за собой. Ванда переводит на Кляйна взгляд: не человек вовсе.

— Тебе нужен материал, чтобы продолжать исследования, ты больше не можешь ждать, — она подходит к окну, занимающиеся сумерки были алыми с одного края, но чумная чернота медленно, дюйм за дюймом, пожирала этот цвет. Ванда бросает советнику, — Адриан, попроси, чтобы убрали зеркало.

Ванда задумчиво наклоняет голову, смотрит на город.

— Раньше в этом городе было много цыган, в Йожефвароше жили целые общины. — она останавливает себя, Виктор не любит, когда она говорит о прошлом, словно ничего не должно существовать до момента, как они встретились в Бухаресте. — Господин Ракоши не присоединится к нам за ужином? Или он не сядет за один стол с цыганкой?

[icon]https://i.imgur.com/zLaWjlw.png[/icon]

Отредактировано Wanda Maximoff (2023-10-15 21:26:17)

+14

33

дорогу королю воронов

richard gansey III; the raven cycle


https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/239/278956.png

- Excelsior.
- What does that even mean?
- Onwards and upwards

Ганси - про поток, метаморфозу, момент, когда вероятность становится перспективой. Про дороги и выбор, и лицо - каждому человеку и каждой ситуации подходящее, как точно скроенный по плечу костюм.

Можно быть харизматичным, уверенным, всеамериканским, деловитым типом-с-мобильником, с рукой на пульсе, блестящее прошлое, дисциплинированное настоящее, несомненно многообещающее продуктивное будущее, такое яркое, что самость слепнет, выбирая ложные ориентиры, а забота превращается в давление.

Можно быть совсем другим - страстным, переменчивым, эксцентричным, немного капризным, непрошибаемым рутиной, вдохновленным, категорически зацикленным, трогательно неуверенным в знании себя самого, имеющим столько комбинаций фактов и эмоций, и порой совершенно не знающим им правильного применения (предложить оплатить время, потраченное на разговор с другом - угадайте, кто занимает первое место по самому гнусному первому впечатлению в рейтинге Блу Сарджент?), верящим в магию. Упрямо находящим ее в каждом дне, прожитом со второй попытки.

Разумеется, есть и третий стул, тот, который про страх, тягучий как патока, выбивающий воздух из легких, подселяющий в уши монотонное жужжание насекомых, который про злость, и ярость, и недоверчивость, и властную силу. Который про старину-Ганси, свободного от вежливых правил, вынужденной причесанности, скучной - по мнению Ронана - взрослости.

Измерить, зафиксировать, смешать, поиграть пропорциями. Второго чуть больше первого, третье использовать только в случаях крайней необходимости.

Ронан не помнит, как они становятся друзьями. Вот он помирает со скуки в стенах Агленби, а вот в его жизнь врывается оглушительно оранжевый  Камаро 1973 года, навязчивый запах мяты и спящие валлийские короли, которых нужно обязательно найти (потому что так говорит король-Ганси, а Ронан внезапно совсем не хочет сопротивляться все выебывающееся сопротивление он выкажет чуть позже) - словно неизвестная магия аккуратно изымает участок, что был посередине.

В этом кроется их основная проблема - Ганси хорошо помнит Ронана до смерти его отца, и в этом же есть надежда - Ганси хорошо помнит Ронана до смерти его отца, а значит может пытаться того починить.

Ведь он с детства обладает талантом находить вещи, а Ронан Линч, возможно, очень нуждается в том, чтобы его нашли.


glendover said it was very important information

https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/239/532019.jpg
https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/239/993214.jpg
https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/239/945196.jpg
https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/239/682038.jpg
https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/239/533272.jpg
https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/239/128343.jpg
https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/239/491340.jpg

Let's make the raven club great again, когда-то оно было популярно, но мне (и Пэрришу) нужно сейчас. История про поиски мертвых королей, магию, оживающие легенды и сны, про дружбу, верность, взросление, вопросы и прочее бесоебство в декорациях хтонического города и очень даже существующего леса с говорящими на латыни деревьями. В знании канона по буквам не нуждаемся, сами отряхиваем пыль с памяти в прыжке, главное - ощущение основного направления и желание творить! эй, пробегающий гость, если ты читаешь это а хочешь Ноа, или Блу, или Генри, или, простигсподи, Деклана - брат, нам надо поговорить - или вообще любого другого персонажа так вот отсутствие заявки лишь в том что руки еще не дошли ноги не доползли но каждого спрячем в карман

Отдаю руку за неторопливость, инициативность и разговоры через рот, не готов водить за ручку и развлекать, но гарантирую поддержку и заинтересованность. Во избежании мешков и котов в них настаиваю на предварительном обмене примером поста (а вдруг не раскурим, а потом неловкость). Средний (низкий) (пишу как велят гороскопы но горение стабильно, об обратном предупреждаю) темп игры, искренняя любовь к персонажам, ненавязчивость, понимание любого форсмажора, непринятие молчаливых сливов - предупредите и я готов ждать буквально сто лет - и тп и тд. Топлю за небольшие, но живые посты, могу в большие и маленькие буквы, желательно без птицы-тройки и заигрываний со шрифтами.

Приходите, здесь хорошо  smalimg

пример поста;

Алая точка подожженной сигареты по дуге, в свободной руке — зажигалка. Откинуть крышку, щелкнуть колесиком. Раз. С первой попытки никогда не срабатывает.

Настроение размякшее, ленивое, ностальгирующее. Почти философское, совершенно не подходящее тому, что еще не происходит, но произойдет уже скоро. Ремус знает, что вязкое оцепенение отпустит, стоит увидеть постную рожу Блэка.

— Что, опять идешь с тем чистокровным педиком?

В моменте кажется очень важным вбить некое подобие манер (в том усредненном виде, в котором они могли существовать в стае, например — не пизди лишнего, если хочешь выжить) в чужой маслянистый рот, чтобы вместо лающего смеха остались приятные булькающие звуки скапливающейся крови в гортани, бить в голову-живот-ноги, пока кто-то не оттащит в сторону, разом прекратив все веселье.

Щелкнуть колесиком. Два. Убить огонь, лишив кислорода.

Не то чтобы дело было только в Блэке. Апеллировать к злости всегда было просто.

На скамейке, которую занимает Ремус, кто-то забывает журнал. Психологическая хуета в двадцати страницах, кричащие буквы на глянцевой обложке, ложь, разбавленная разноцветными вставками. Поверь в себя, полюби себя, будь собой. Ни в маггловском, ни в магическом мире не произносят вслух: пока остаешься удобным. Вписывающимся в общественные ожидания. Упорядоченным. Поддающимся контролю.

Систематизированным.

Пока одни маги бросают камни в таких, каких Люпин, сжигают их дома, не пускают в школы, создавая искусственную изоляцию, другим очень важно вести учет. Реестр.

Не можешь контролировать? Осуждай. Бойся. Уничтожай.

Разумеется, с лучшими намерениями. Во благо, никак иначе. Лайелл Люпин очень любил это слово — «б-л-а-г-о». Оно, вроде как, автоматически оправдывало изуродованное скальпелем, и иглами, и ремнями тощее воробьиное тельце сына, который так нуждался в лечении. Объясняло голодовку, запертый подвал, синяки на ребрах, возносило на пьедестал родительской авторитарной заботы.

Как же он был удивлен, когда его старания не оценили по достоинству.

Ремус старательно тушит сигарету об край скамейки, оставляя ровный черный кружок на выкрашенной древесине. Да, удивление. Когда когти Сивого пришпиливают Лайелла к полу, губы отца складываются в очень удивленное «о». Когда Ремус поддевает его обмякшую руку носком кроссовка, в Люпине-старшем не остается ни капли убежденности в своей правоте. Впрочем, жизни не остается тоже.

Так, со смертью старого бога Ремус обретает бога нового, и болезнь отчасти перестает быть болезнью. По крайней мере, в глазах Люпина — он больше не один. Но потом у бога появляется хозяин — Рем до сих пор не мог разобраться, что чувствует по этому поводу, каждая мысль казалась опасной, скользкой, почти безутешной — и с каждым днем все только усугублялось.

Злости, исправно лелеемой обстоятельствами, находят применение, это да. Только почему обещанная свобода все больше начинает походить на горящий за их спинами лес?

— Да блядь, — Ремус откидывается назад, запрокидывая голову к небу. Протягивает руку к месяцу-зародышу, словно пытается поймать, поддавшись порыву легкой тоски, которая всегда догоняет после полнолуния. Нездоровая обстановка. Эти волшебники, бесящиеся с жиру, говорят-говорят-говорят, бесконечно говорят о крови, о власти, о высшем благе. И опять, и снова — Ремусу оставалось надеяться, что ему не придется отгрызать себе ногу, чтобы выбраться из этого капкана.   

Впрочем, пока удается утолить голод — так ли важно остальное?

Ремус выбивает из пачки вторую сигарету. С каждой вязкой минутой желание организовать щенку похороны только усиливается. На них он, без сомнений, тоже опоздает.

Отредактировано Ronan Lynch (2023-11-05 17:26:49)

+9

34

caelus; honkai: star rail


https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/281/882475.jpg

Я думал, что останусь беглецом и буду скрываться среди звёзд до самого своего перерождения. Что я никогда не позволю себе испытывать какие-либо чувства к кому-то другому, все это должно было оставаться под запретом, пока не появился ты.

Ты сначала раздражал меня, но я не показывал этого внешне. Держался холодно и в стороне.
Впервые я начал задумываться о тебе больше, чем о пассажире на экспрессе, когда мы отправились с тобой и Март на Ярило. Ты отвественный, наглый, любопытный, ты как большой ребенок, за которым иногда стоит присматривать.

А еще ты шаришься по помойкам и это ужасно, но даже там ты видишь гораздо больше, чем обычный человек.

Кто ты такой? Точно ли ты человек? Ты обладаешь пугающей силой, способной нанести колоссальный вред, но ты радуешься не своему могуществу, а тому, что смог выиграть в любимой мобильной игре. Твоя наивность, радость, твоё светлое сердце начали вызывать во мне что-то, что дало трещину в моей ледяной маске...
Ты ничего обо мне не знаешь и любые попытки узнать меня поближе мной же пресекались.
И когда настал момент истины, ты увидел меня в истинной форме и очень...расстроился? Огорчился? Почувствовал себя преданным?
Я впервые забеспокоился о тебе, в моём сердце поселилось что-то тёплое...
Мне было жаль, что я обманывал тебя, но я сам ничего толком не помню о своём прошлом.
Что я могу сделать для тебя, чтобы загладить свою вину перед тобой?


Заявка в пару. Никак иначе.
Темп в постах - как захочешь, но я буду писать медленно. Сам никогда никого не тороплю.
Размер поста - не важно. Сам я пишу в среднем 2-3к, иногда могу больше. На оформление в постах все равно, хоть гирлянду вешай, но я сам пишу по классике и без картинок.
Играю что угодно, люблю в тг общаться, хэдить и делиться музыкой, артами.

Все решается словами через рот: если надоело - говоришь и уходишь/роль меняешь. Если не нравятся идеи - говоришь, но добавляешь или предлагаешь свои. Все решаемо, все обсуждаемо.
Не люблю думать за двоих и играть за двоих.

пример поста;

Ответное прикосновение Блэйда заставило Дань Хэна вздрогнуть и отдернуть руку, словно его сейчас ошпарили кипятком. Он никому не позволял себя касаться, хотя сам иногда проявлял подобные действия, но чисто ради поддержки, без каких-либо намеков и крайне-крайне редко. Инсин сильно нервничал и это было заметно, поэтому Дань Хэн решился на столь широкий жест со своей стороны, но никак не задумывался в тот момент о том, что за этим что-то последует.
Поежившись, он неловко улыбнулся, поправляя очки на переносице.

- А, твой выбор, конечно, я буду его уважать. Хотя, твое имя мне действительно нравится гораздо больше. Имя - это след на душе. Твое прозвище - маска, чтобы закрыться от внешнего мира. Но, не думай об этом, это лишь философские размышления... И не смей откладывать репетицию ради ужина! Я потерплю, тем более я не слишком сильно проголодался. Пожалуйста, твоя репетиция важнее! 

Будет думать о нем? В каком смысле? Что это такое было сейчас?
Юноша слегка тряхнул темными волосами, отгоняя подозрительные мысли как можно дальше от себя, хотя от слов Инсина сердце почему-то забилось быстрее и на щеках выступил предательский румянец.
Он не такой, не такой, не такой! Нельзя о таких вещах думать! Не до этого!

- Ах..кхм! - Хорошо, что его тихий кашель никто уже не услышал за мелодичным рычанием электрических гитар и синтетическим звучанием клавишных. Ребята играли настолько прекрасно, что Дань Хэн мигом позабыл о своем смущении и мыслях, которые только что терзали его несчастную голову.
Блэйд пел прекрасно, так чувственно; в этот момент он казался совершенно другим - открытым, честным, смелым, словно это не он несколько минут назад нервно теребил свою сумку перед Дань Хэном.

- Как прекрасно слышать вас вживую, ребята... - прошептал себе под нос, вставая с кресла и аплодируя идеальному выступлению. Казалось, ребята сейчас выложились на полную, чтобы наконец-то разойтись по своим делам и немного отдохнуть перед приближающимся концертом.
Сев обратно в кресло, Дань Хэн заглянул в сумку и достал телефон, среагировав на вибрацию. Его Келус потерял: Дань Хэн совсем забыл предупредить о том, что будет дополнительно заниматься с Инсином! Хотя, нужно ли ему что-то такое знать? Наверное, да, друг все же.
Написав СМС о том, что находится на репетиции "Охотников", он получил гневный ответ что зря решил "затусить с этим странным типом". Дань Хэн на это ничего не ответил, только послал недовольный смайлик, чтобы Келус не думал про игнор со стороны друга.

Вздрогнув от нависшей тени над собой, Дань Хэн поднял взгляд на Инсина и улыбнулся, быстро пряча телефон в сумку.
Инсин_слишком_блико_к_нему. С л и ш к о м.
Дань Хэн даже слегка наклонился в противоположную сторону, несильно, но вполне заметно.

- Ах, да, можем! Репетиция прекрасная! Думаю, на самом концерте вы сведете всех с ума своей энергией! - радостно вскочив с места, Дань Хэн повесил сумку на плечо. - В субботу? Посмотрим. Может, я не успею к самому началу, но обязательно приду вас послушать! Даже заплачу денег за билет и, кстати, я могу тебя сам угостить, если хочешь. Ты славно сегодня потрудился. Очень продуктивно.

Кафе действительно находилось недалеко. Дань Хэн даже пару раз заходил в него, чтобы быстро перекусить. Тут подавали очень хороший кофе, вкусные пирожные да и горячие блюда были очень-очень даже неплохими. В животе предательски заурчало, когда в нос ударил букет самых различных вкусных запахов напитков и еды, а уютная атмосфера кафе позволяла немного расслабиться, из-за чего Дань Хэн опустил плечи и сумку взял за ремень, чтобы та не упала на пол.

- Я немного устал, если честно. Что будем заказывать? - Заняв свободный столик с мягкими креслами, юноша прижался спиной к обивке. - Ладно, раз мы наедине и никто нам мешать не будет, то можно обсудить дни и время, когда нам удобно встречаться для дополнительных занятий.

+5

35

rat; the gray house


https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/273/832277.png

— Я не хочу с ней играть, — говорит пока-ещё-совсем-не-крыса выщербленному полу, никак не воспитательнице, сложившей розовые руки на пухлом животе, — она дура.
— А с тобой кто-нибудь хочет играть, Анечка? — сладко спрашивает воспитательница, пока-ёще-Анечка не отвечает, смотрит на трещину в полу, пока та не начинает расплываться. С Анечкой никто не хочет играть, она думает, что это из-за Габи. Воспитательница знает, что это потому, что Анечка очень злой ребёнок.

Габи-уже-вполне-себе-Габи таскается за Крысой-не-совсем-ещё-Крысой, как привязанная, она лезет за ней на дерево, падает с него и ревет, садится рядом в столовой, слетает со стула от тычка под рёбра и ревёт, но снова и снова возникает рядом. Её бесполезно бить. Габи действительно тупая, она не учится на ошибках. Крыса-уже-почти-совсем-Крыса злится всё сильнее и сильнее, но избавиться от Габриэллы невозможно. Она находит её на чердаке, она находит её в бассейне, она постоянно возникает рядом, она лезёт в её кровать, когда слышит гром и не уходит даже получив затрещину, до утра сидит у кровати. Крыса не спит, но не знает, что делать, поэтому не шевелится. Утром переступает спящую на полу Габи и уходит, едва сдерживая желание её пнуть. Если её пнуть — проснётся, если проснётся — покоя не жди. Крыса упряма, Габи тоже.

+++

Крыса прячется в подвале, потому что Габи боится темноты даже больше чем грома. В темноте могут зажать рот, в темноте ладони лезут в трусы. В темноте страшно. К подвалу Габриэлла не подходит. Он напоминает ей другой подвал, тот, в котором негде было спрятаться и никогда не случалось ничего хорошего.
День Габи не знает где её искать, потом догадывается.

Крыса долго слушает, как Габриэлла зовёт ее с последней ступеньки лестницы и улыбается. Тут она чувствует себя могущественной. Тут её не достанет даже самая прилипучая идиотка девчачьей половины. Габи уходит и приходит снова, пытается манить Крысу булочкой, как бездомную псину. Крыса сидит на трубе в влажной темноте и прищурившись разглядывает долговязую. Смотрит как та делает первый, нерешительный шаг в неизвестность, слышит цокот каблуков мешающийся  с отчаянным: «Крыса, ну выходи-и-и-и!». Потом Долговязая исчезает из поля зрения, зато раздается вой.  Чтобы ходить по подвалу без травм его надо уметь уважать, Габи не знает, что такое «уважение», жизнь её не научила. И вывихнутая в подвале лодыжка тоже не научит. Даже Крыса не сможет вбить в пустую голову этот концепт.

Потом Габи пишет Крысе письма из Могильника. Крупные кривые буквы на помятых листочках: «Как дила? Я тут скучаю, ходить нельзя!». Крыса наслаждается одиночеством, расчётливо прикидывает, что сломать Длинной, когда ту выпустят. Письма остаются без ответа. В глазах приносящей их шмакодявки читается укор. Крысе плевать, она снова одна в своей кровати. Никто не предлагает ей накраситься, поиграть, сделать прическу. Крыса молчит даже когда на письмах появляются расплывчатые пятна. Габи часто плачет, ничего нового. Потом письма перестают приходить, а через неделю — ещё одно. На бумажке написано «Последнее письмо».

«Считай што я для тибя УМЕРЛА!!!» — красные буквы выдавлены на бумаге с такой силой, что отпечатались на оборотной стороне. Габриэлла тоже умеет обижаться. Габриэлла сладко улыбается санитару, но просит не выключать свет. При свете всё куда проще, почти даже интереснее. Санитар приносит ей пастилу. А раньше после такого ей ничего не давали. Болит нога, болит между ногами, но сильнее всего саднит в груди.

— Прочла? — спрашивает Габи шмакодявку.
— Прочла, — отвечает та.
— И?
— И улыбнулась, — тихо шепчет шмакодявка, ей десять, но она умеет сочувствовать.
Габи поджимает дрожащие губы, ну и не надо, ну и пожалуйста, не нужна ей такая подруга, Длинная часто плачет, сёстры к этому привыкли, но в этот раз она рыдает так долго и так горько, что ей колят успокоительное, чтобы не тревожила остальных.

+++

Габи встаёт на каблуки, делает шаг и охает. Лодыжка исправна, но ходить больно. Она стискивает зубы и делает ещё шаг, еще один и еще один. Нога будто чужая, но если сконцентрироваться, то можно заставить её вести себя пристойно. Крысы нет и Габи не спрашивает где она, снова учится ходить на каблуках, делится с девчонками впечатлениями от могильника, хихикая рассказывает, что ей там кое за что давали пастилу. Болит нога и болит где-то внутри, но терпеть Габриэлла умеет. Она не задаёт вопросов, ей всё равно рассказывают. Крыса ушла Туда. Крыса Там.
Габи плевать где Крыса. Пусть её там собьет машина. Пусть она там упадёт в канаву и её никто не найдет. Пусть сгинет в своем подвале в темноте. Ей рот все равно никто не зажмёт, кому она нужна, чтобы лезть ей в трусы.
Не то что Габи.
Нога скоро перестаёт болеть.

Крыса возвращается позже. Габи сидит на кровати и листает журнал, узнаёт походку, но не поднимает головы. Она сказала, что умерла для Крысы, значит умерла. Это железное решение. Габи тоже умеет быть жестокой. Она не поднимает головы, когда на кровать плюхается коробка, на которой нежные буквы складываются в манкое слово «Зефир». Не поднимает головы, когда тень Крысы падает на журнал.

— Долго будешь выпендриваться, — спрашивает Крыса, — нога болит?
И Габриэлла сдаётся.
— Нет, — говорит она и смотрит на Крысу — Сколько?
— Просто так, — отвечает Крыса таким тоном, будто на самом деле сказала «Дура!».
Габи смотрит на коробку и буквы двоятся, а потом на гладкий картон падает слеза, Габи стирает ее ладонью, чтобы не осталось некрасивого пятна и шмыгает носом. Просто так ничего не бывает.
— Долго нога болела?
Просто так что-то бывает только если тебя любят.

Нет, не долго.
Нет, не обижена.
Да, я тебя люблю.


Я не настаиваю на лавстори шалавы с социопаткой, если вам её не хочется, но переодически охоланивать Габи Крысе все равно придется. Формирование этой идиотской дружбы/лавхейта/подставьте своё/ мне бы рассмотреть хотелось подробнее. У меня есть хэдики, пишу я легко и по отзывам неплохо, обожанием обеспечу, аватарочками тоже, фандом люблю, ну соблюдать его во всех частностях не требую.
Во многом для меня это история о том, как очень разные характеры притираются друг к другу. Крыса действительно неприятная девушка, Габи действительно шлюховатая дура, но это ведь не значит, что они не могут найти общий язык и быть друг к другу привязаны.
За подробностями в лс, прицельно очаровывать мне легче, чем работать на широкого зрителя.

пример поста;

— Луис, — жарко дышит в трубку Мелани, — Луис, ты же придёшь? Луис?
В его одеяльном коконе Мелани с её острыми ключицами, выпирающими рёбрами, маленькой, всегда усыпанной глиттером грудью желанный гость, но вся, целиком, а не только её смазанный алкоголем голос.
— Луис?
Луис спит в коконе из одеял, платков и пледов, на его кровати текстильный Монблан и он обитает в его основании, там где нечем дышать и от тепла на коже выступает испарина. Его тело тоскует по Мадриду по сорокоградусной жаре, по беспощадно голубому небу.
— Луис!
— Я приду.
— М...не один?
— К прекрасной подружке с прекрасными подружками.

Он жмёт отбой и еще несколько минут лежит в горячей темноте, вспоминая кто он и кто Мелани. К её образу цепляются новые и новые кусочки бытия, клуб, концерт, компания белых сорвиголов понятия не имеющих о том, что такое настоящий разгул, но зато с деньгами. Вчерашние школьники поменявшие сигарету за школой на марочку в сортире и очень гордящиеся своей смелостью.
Луис их не осуждает, по-своему они ему даже симпатичны, но их мир — иллюзорная картинка в кинотеатре, мешанина из сериалов и рекламных проспектов. Его мир состоит из плоти и крови, в нем соль, ранние роды, корица, взрывная испанская речь, перебор гитары, гвоздика блестящие лезвия ножей, ночные  пропажи и утренние сюрпризы, аккуратно отвешенные граммы, Габанна, купленная с рук пахнет терпкой кожей с примесью кардамона.

Он — Венера из пены — являет миру себя и мир внемлет. Плакаты на стенах, трюмо, ворох тряпок, марочных и безымянных, его кальян, его ноутбук, его пол, его пепельница, его шляпы, перчатки, каблуки, его ножи, его краски, его баллончики с перцем, его коробки, его холщовые куклы, его обереги, его пентаграммы, его статуэтка Марии, его книги, его сумки, рюкзаки, покрывала, его маски, его перья, его верёвки, его крюки, его развешанные под потолком пучки трав, его тальк, его йодистая соль, его кольца, серьги и цепи, его смазка, его презервативы, его маленькие игрушки и его большие секреты, каждая трещина на деревянном полу — всё его и всё замирает, когда он выныривает из текстильного моря.
Так он чувствует.

Поместье Кармона равно этой комнате, но он носит его с собой так же легко, как Мелани клатч, палёную Баленсиагу, с той же небрежностью. Он долго просыпается сегодня, потому что вчера убежал от снов с помощью двух зелёных таблеток. Раз в неделю он не видит снов, химически принуждает мозг ограничиться стенками черепа и не рисовать иллюзорные миры. Дверь распахнута, символически вход  в комнату преграждают плотные ряды бус, мерно постукивающие друг о друга, когда их касается сквозняк, рябиновая ветка прибитая к косяку, дорожка соли под плинтусом. От живых его поместье охраняет его же воля, от мёртвых всё вышеперечисленное.

— Querido, — кричит с кухни Франческа, — ты будешь завтракать?

Чёрт ее знает, как она понимает, что он проснулся, чёрт её знает, откуда у неё все сплетни города, о, чёрт её несомненно знает, смуглую, востроносую, гладкую как полированное дерево, с телом твёрдым как камень, закалённым тяжелой работой и быстрым, злым языком. Луис высовывает голову за порог, кричит в ответ, что нет, не будет, может только чашку кофе.

Крик — естественный вид общения, в этой извилистой бетонной кишке, которую приезжие испанцы, цыгане, африканцы и румыны сделали своим домом. Здесь все решается криком, криком чувствуется любовь, криком встречают смерть. Луис собирается неспеша, ерошит кудри, подводит глаза, перебирает одежду, рассчитывает сколько и чего он возьмёт с собой.

— У нас было…— он смотрит в ящик трюмо и катает на языке бессмертное вступление к «Страху и ненависти», — у нас было два пакетика травы, семьдесят пять ампул мескалина, 5 пакетиков диэтиламида лизергиновой кислоты или ЛСД, солонка, наполовину…
Он берёт с собой немного грибов, немного марок, немного травы и пару таблеток из тех, что Мелани он не даст, но возможно засунет под язык, если станет скучно.

Пиджак, полосатые брюки, чокер, черное над и под глазами, голая грудь, белые кроссовки, ремешок сумки на запястье, сигарета в зубах — таким его в это утро видит Франческа, таким же, только с чашкой кофе, он выходит на улицу, поздоровавшись с десяток раз пока идёт по коридору. Он курит на крыльце, оставляет чашку на периле веранды, утром она снова будет на кухне — магия дружного общежития. Его чашка окажется сухая и в мойке, а ребёнок Франчески перестанет видеть кошмары по ночам.

Луис знает, что у всего есть своя цена: не гнушается просить, не гнушается требовать оплату.

В клубе полутемно, влажно: плохая вентиляция, взбудораженные люди часто дышат, бас-гитары поднимают содержание воды в воздухе на пару процентов, потому что девчонки текут от басистов. Мелани он находит в углу, на диванчике, но её обрамление его разочаровывает: зубодробительно скучные качки — 2 штуки, серая мышка подружка — 1 штука. Нет ни диковатой хакерши, ни сумасшедшего любителя Верлена, ни с перебором юного и такого же злобного хасида, которого Луис почему-то любит. Он цепляет марку на язык, целует Мелани, передавая пропитанный лизергином бумажный прямоугольник и без церемоний отваливается от тусовки. Рядом колонка, слишком громко чтобы говорить.
— Дай мне лонг, Джеки Коллинз, — он знает бармена с пару лет и ему не надоедает играть в одну и ту же игру.

— Две текилы, Вирджиния Вульф!
— Мартини, Джейн Остин!

У Бармена голубые водянистые глаза и Луису они напоминают портреты викторианской эпохи, на лице у него то же предчувствие чахоточной смерти. Хотя в этом веке больше умирают от спида.
Бармен отшучивается в тон:
— Ба! Да это же сам Чак Паланик. Вас никогда не спрашивали…
— Знаю ли я Тайлера Дёрдена?
— Есть ли тебе 21.
За баром почти никого нет, все толпятся у сцены, там клубится живое отблескивающее металлом море, которым управляет жилистый блондин с микрофоном. Поднимает руку — прилив, опускает — отлив. Жаркое, душное, терпкое единение душ под властью музыки. Обычно Луис не против растворить индивидуальность в общем коктейле, но сегодня его не тянет в коллективные переживания.

Мужчина слева оборачивается к своему стакану и Луис чувствует смутный толчок узнавания, недостаточно ясного, но несомненного.
Копается в памяти с минуту. Наклоняется:
— Я помню твоё лицо. Ты знаменитость или типа того? 

Отредактировано Gaby (2023-10-27 13:55:58)

+10

36

uzumaki naruto; naruto


https://forumupload.ru/uploads/0017/5e/b1/2/316741.png

Когда жабий пердун говорит ему, что малыш Саске (ну, по-хорошему; в представлении Джирайи тот скорее малолетний пидарас) того не стоит, он думает сперва: "О".

Дальше этого дело не уходит. Малыш Саске проткнул ему грудную клетку насквозь, демонстративно кинул, наказал отъебаться - так друзья не поступают, тут не поспоришь; Наруто однако думает: "О. Некрасиво вышло. Но ничего, я его исправлю".

С годами все эти обидные расклады становятся всё масштабнее, всё обиднее, всё заметнее. Юного террориста всерьёз хотят хлопнуть, справедливо, должно быть, за дело, однако Наруто сие не то, чтобы волнует. Наруто тогда в слезах бросается Райкаге в ноги, убеждая, какой же Саске это хороший и понимающий чел (and just a silly little guy who never did anything wrong), на Райкаге взор поднимает, приценивается - не верит. Вообще-то, хороший и понимающий чел между ними двумя это, скорее, Наруто. Справедливых ребят он обычно уважает, но вслух Райкаге говорит: "Если объявите его в розыск, я объявлю на вас войну".

Сакура разглядывает его внимательно, кусает губы. Она никогда не считала Наруто самым умным парнем в их деревне, и пыталась сейчас понять, где же именно всё пошло не так. Потому что потом Сакура слушает, как тот говорит Саске, что умереть не против - если в следующей жизни обстоятельства сложатся для них по-другому, и,
как бы сказать,
силится это расслышать.

Когда дело касалось Саске, Наруто никогда не сомневался. Или делал вид, или не замечал, как сомневался, - не суть важно. Так и отвечает он Саске. А тот глаза прикрывает, улыбается, и говорит: "Я знаю твоё сердце. А ты знаешь моё. Мой самый лучший, мой единственный друг".

О. Тогда всё действительно стало неважно.

Такой, как Саске, словами просто так не разбрасывается. Наруто ему верит. Им свидетельство - слившаяся воедино кровь, скреплённая рассветным признанием: "Я проиграл".


and they were best friends  smalimg
я люблю как арты, так и ирл прототипы, от вас на коленях прошу того же и указываю на zelzel (я его величайший симп это во-первых) (наруткин ёжик в последнем фильме это объективно его лучший лук - во-вторых).
играть хочу всё! буду особенно рада, если удастся погонять за малышей, ещё больше, если захотите поугарать по лору (в первой части были полит тёрки, военный патриотизм и наркобароны - вот это бы всколупнуть бы и хотелось). на и ау разумеется тоже уважаю.

пример поста;

Находясь на распутье важно для нахождения правильного пути заглянуть в себя, дескать только пропустив проблему через призму внутреннего конфликта является возможным заново уверовать в судьбу и смело шагнуть навстречу единственно возможному в данном конкретном пласте реальности исходу. Генос внутри может разглядеть лишь серийный номер и нечищенный core i5, соответственно шагнуть он может только нахуй.

Молиться наставнику на решение - и проблем своих, и себя, как ячейки в социуме, наляпистой, как паровозик из лего от пятилетки, - можно не только мысленно, но и вслух. Генос говорит ему: "Простите меня, учитель", будто сидят они на исповеди, а не в гостиной, ожидая сантехника. Дело в том, что Генос обычно столь тривиальными вещами занимался сам; ему повязки с инструментами на поясе не нужны - ключи все встроены в запястье вместо перочинного ножа. Ну, обычно встроены. Сейчас Геноса собрали по частям: разбросанным и закопченным, спизженным и одолженным, найденным - в кучах мусора, оставшихся от базы профессора Бофоя.

От доктора Кусено, потому что, не осталось уже ничего. В ассоциации передали, что вещи уцелевшие лежат на сохранении, подойдите, мол, заберите.

Генос забирать ничего не торопится.

За эту неделю в их доме не было грязной посуды, по полу не валялось ни одного носка, а гарнитур в кухне сиял ярче солнца (ибо что такое солнце перед его наставником). Генос много чем занимался - в хозяйстве всегда так. Генос, ну, правда много чего делал, только не того, что нужно.

Что делать нужно Генос не знал.

Можно отомстить, неясно только, кому. В теории можно всем. В теории, - опять же, - воздастся за всё должно каждому. Генос думает, собирая собачьи какашки по лужайке, что абсолютно похую, кто именно и когда воздаяние принесёт, а тем более - кому. Генос однако герой, в обучении находится - у героя, соответственно, данную цепочку необходимо немного скорректировать.

Например, можно мстить всем монстрам. Злодеям там ещё, безумным учёным, пришельцам. Первопричины выяснять - оно долго и нудно, казалось бы, а нужно, так учитель говорил (вроде бы). Его учитель - это не какое-то ссыкло ебливое, а уважаемый и вдумчивый человек, который может и ебёт порой наугад, но делает это вдумчиво. Геносу останется лишь помогать ему, в бою и в быту.

Ну, звучит как вариант.

— Я вернулся, - устраивая свою обувь к самому краю, Генос не заметил в прихожей ни одной отсутствующей пары, — учитель, Вы определились с тем, что хотите на ужин?

Не надо калибровать сенсоры, чтобы достоверно понимать, что от псины воняет, а отпечатки её лап в коридоре необходимо отмыть как можно скорее. Генос смотрит на грязное животное взглядом тяжёлым, но ничего не говорит.

Генос всю неделю так молчалив, что немного, наверное, страшно.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0017/5e/b1/2/520011.png[/icon]

+12

37

corpse; the gray house


https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/296/957712.png

мертвец надеется, что однажды перестанет чувствовать себя живым трупом. мертвец надеется, что на новом круге будет лучше. мертвец хочет быть живым всамделишным мальчиком. мертвец остается мертвецом. для рыжего мертвец живее всех живых. когда рыжий приснится мертвецу, тот бросит курить - так они договорились. не сказать, что это что-то изменит, но. мертвец делает затяжку. рыжий ему не снится.

рыжий смеется - мерзотно и мразотно. мертвец надеется, что больше никого так, как рыжего, не узнает. рыжего мертвец знает лучше, чем самого себя. рыжий смеется - рыжий живет свою последнюю жизнь. он только ради этого и пришел. ходок, который решил больше не ходить. решил умереть. рыжий смеется - мертвец понимает. понимает, что рыжий очень бы хотел - и очень не сможет. совсем не потому что слепому нужно помочь переводить других, нет. совсем не потому что остальные ходоки или ищут одну конкретную, или не хотят на изнанку и ненавидят ее. нет. все дело в том, что рыжий пойдет за стервятником. да и за мертвецом должен кто-то присматривать. рыжий смеется. мертвец улыбается ему в ответ.

они вместе не любят синие пакеты, мертвец - мастер охоты на них. рыжий это ценит. они вместе сидят в кофейнике - если крысы плачут в рыжего, то рыжий жалуется в мертвеца, протягивая ему фляжку с какой-то дикой бурдой. мертвец знает рыжего - видит его страдальческое лицо даже с очками на носу. для мертвеца нет разницы, в сущности, в очках он или без. мертвец слишком хорошо помнит смерть в могильнике. у смерти ресницы длинные, будто у девчонки, веснушки на плечах. мертвец слишком хорошо помнит смерть, чтобы его вырождение в рыжего что-то изменило.

крысята спрашивают "а почему зеленые очки, рыж?" - рыжий улыбается широко, на шакала на груди тычет. говорит что-то про осириса, отца анубиса, про то, что зеленый - цвет жизни после смерти. крысята слушают - москит особенно впечатлен. не впечатляются только соломон, дон и фитиль. мертвец потом фыркнет "мог бы просто сказать, что цвет твой любимый, зачем выпендриваться?". рыжий улыбается и смеется. мертвец знает, что не мог бы. мертвец наблюдает за тремя крысами - но ничего не делает. во всяком случае, не открыто. рыжий понимает. тут вопрос выживания не стоит - тут стоит вопрос авторитета. после самой долгой рыжему радуются. это показательно. когда ждут обратно и радуются, это значит, что все ты сделал верно. мертвеца бы тоже ждали. мертвеца любят. он не мать всей второй, ни разу, рыжий - отец-одиночка. а мертвец - важная часть жизни рыжего. смерть определяется по наличию мертвых. поэтому рыжий и мертвец рядом. недопокойнички.

мертвец единственный не просит рыжего снимать очки - они играют в карты и избегают попадания в трахальный спальник (не потому что поебутся, они слишком для такого близки, а потому что от того, что там есть, можно сдохнуть). мертвец отлавливает пакеты - рыжий ему улыбается. им комфортно. хорошо. мертвец ухмыляется. рыжий единственный, рядом с кем можно не держаться за заточку, в конце концов. каждый раз, когда рыжий под маской своей меняется в лице, мертвец готов убивать.


это очень близкий и тактильный броманс. хотя мы живем в доме, в котором все геи. кроме лорда и рыжей. мы братаны. самый лучшие.
увидимся на той стороне. я отведу там от тебя проблемы. ты будешь здоровым балбесом. ты заслужил. будет у тебя прозвище "крепыш" или "здоровец", ахаха. хах. да, тупо, согласен, потерпи.
пишу от 4к, лапслок и тройка опциональны — все по запросу.

пример поста;

савада почти не запинается, когда встречается взглядом с хибари - прохладным и режущим. савада не может жить с закрытыми гештальтами - хибари предпочитает их не открывать вообще. у него из незакрытого лишь одно - именно поэтому хибари все еще слушает, а не идет по своим делам. савада хочет помириться с занзасом. хибари хочет с ним драться. савада считает, что помочь варии - это верный шаг на пути к примирению. хибари лениво смаргивает - его слабо интересует мир. с любым созданием на свете - хибари не создан для мирных времен, в его системе координат мир - только на своей территории. в противном случае придет хибари - и мир наступит. так или иначе. хибари слабо понимает, как вмешательство в чужую работу на чужой территории принесет ему хотя бы сколько-то одобрения - хибари бы такого не одобрил. если что-то хибари и знал, так это то, что хищники свято берегут территорию собственную. он знал это по себе. и что лишних свидетелей не оставляют. это было первым уроком для хибари - конь мог представляться окружающим трижды святым, но он учил исключительно грешным вещам, если верить его религии. и иногда казалось, что он об этом почти не жалеет. с хибари ему почти не стыдно. хибари не был ребенком - и человеческое в себе старательно отрицал. его дрессировали именно для этого с детства. хибари утомленно почти слушает - саваде шестнадцать. савада - еще школьник, а потому говорить слово "убийство" ему почти так же сложно, как перестать краснеть при сасагаве или перестать нарушать правила. хибари восемнадцать - перешагнув в последний раз порог школы, хибари понимает, что ему это все воспринимать просто. хибари закапывает первого человека гораздо раньше, чем савада. и все же - вмешательство в дела других хорошо не кончится. особенно - если прислать кого-то вроде хибари. хибари умеет только надзирать. а независимые убийцы не очень любят надзор. савада говорит "интуиция". хибари лениво смаргивает. его инстинкты заточены на охоту, а не попытки приручить то, что в приручении не нуждается (и не поддастся так запросто).

хибари считает затею сомнительной, но если он поможет закончить раньше, значит, будет иметь право на сражение - так говорит реборн. хибари соглашается, потому что у него лишь один незакрытый гештальт. кроме "впечатать мукуро лицом в стену", но это скорее хобби. занзас - гештальт.

колумбия хибари не нравится с первых секунд. слишком жарко, местные слишком быстро говорят и слишком шумно ругаются. хибари в колумбии - чужеродный элемент. слишком бледный. слишком отрешенный. слишком пахнет кровью - ведет носом по воздуху, от чего верный тетсуя напрягается. хибари не берет след - он осматривает территорию. примеряется к ней. тетсуя садится за руль - хибари не любит водить все, что не мотоциклы. хибари по манере поведения - император поднебесной, не меньше. тетсуя - его верный камергер. тетсуя знает, что делать, чтобы хибари не раздражался и не испытывал дискомфорт - никакого шипения от радио, наличие прохладной воды под рукой, не выключать кондиционер, направить все воздуховоды хибари в лицо, не будить, не трогать, не позволять это делать другим. хибари летит с одной зачистки на вторую - из тихой провинции в китае в шумную и вибрирующую теплом колумбию. хибари спит достаточно, чтобы не раздражаться. тетсуя отлично знает свою работу. хибари жаре этой не подходит - как и итальянской. в италии с каждым годом все более крепчающее и взрослеющее десятое поколение не подходит. хибари для итальянцев - узкоглазый черт (с каждой каплей пролитой крови они все больше уверяются в мысли, что хибари куда страшнее и куда инфернальнее, чем просто черт, но звать дьявола по имени для истовых католиков сицилии - грех, а признать его пришествие - анафема). одетая в яркие тряпки цыганка огибает хибари - не нужно видеть линий на его ладони, чтобы заметить слишком знаковое кольцо. хибари примечательный. зато может не расшаркиваться - хибари еще не узнают в лицо, но уже что-то слышат. хибари срывает на врагах семьи непонятное и нелогичное желание разорваться.

тетсуя остается в машине. хибари не здоровается - только лениво и немного сонно смаргивает. хибари только проснулся. как всякое хтоническое чудовище, пробуждение его - к горю и смертям. хибари молчит, пока слушает - и ни на кого не смотрит. он смотрит только на занзаса - и взгляд хибари скорее изучающий. хибари изучает его всякий раз, когда видит. ищет слабости. и не особо это скрывает. перья бестолковые, но забавные.

хибари не особо слушает. у хибари есть задача. остальное - вторично. хибари может знать итальянский, но делает вид, что понимает через слово. потому что ввязываться в диалог не хочет.

подпольное казино - недалеко от центра кали. хибари не нравится. хотя звукоизоляция хорошая. на входе валяется полубессознательное тело - хибари лениво смаргивает. он идет следом молча - и лишь краем глаза оглядывает территорию. занзас разговаривает с каким-то пузатым смуглым человеком - на взгляд около сорока лет, если учесть состояние рук. залысины на затылке. вооруженная охрана. вооруженные гости. хибари молча смаргивает. хибари делает вид, что понимает через слово. хибари демонстрирует, что понимает с микродвижения. тонфа приятно холодят руки. хибари нужно отвести душу. сорвать злобу чужеродную. агрессию внутреннюю. у этого наверняка есть причины или название - хибари все равно. дино говорит "гармонизация". хибари не говорит. хибари бьет. на этом языке он говорит лучше. хибари умеет убивать - его не трогает моральная сторона вопроса (в отличии от такеши. поэтому здесь не такеши, очевидно). хибари бьет до влажного хруста в черепе. перехватывает топор (для пожарной безопасности? пользоваться им в качестве оружия для самообороны - нарушение порядка вещей и дисциплины, бестолочь), чтобы показать, почему этот топор должен был оставаться за стеклом. отрубленная голова катится по осколкам. хибари вдыхает полной грудью - как лунатик на крыше. хибари - это десятки лет подготовки к всему этому. это пара лет тренировок с дино, чтобы стать еще лучше.  это еще пара лет тренировок с дедом. хибари выбивает дух с чувством, с толком, с расстановкой, насаживая кого-то глазом на кий, чтобы сломать его - и загнать обломок в артерию кому-то следующему. в этом причина отсутствия моральной дилеммы - хибари плевать, кого он только что убил. есть ли у них семьи. ждут ли их дома. выживает сильнейший. кровь за кровь. к хибари не липнет чужой страх - только кровь. хибари достаточно опытен, чтобы помочь людям стрелять по своим же.

но. в какой-то момент он ошибается. ошибка его цветет под лопаткой - четыре выстрела звучат оглушающе. хибари знает, что его нервы сигнализируют о боли - это ранение. хибари использует это знание только для одного - чтобы знать, откуда стреляли. чтобы добить того, кто имел глупость не умереть сразу. после - хибари продолжает убивать окружающих. он вспоминает о лопатке только тогда, когда осознает, что в живых осталось двое. один из них - хибари. второй - занзас. хибари поводит лопаткой - слегка в сторону скашивает взгляд, потому что чувствует четыре упрямо застрявшие в кости пули. хибари смаргивает - хибари недостаточно. пламя собственное яростно долбит об вены и клубится у ног тяжелой тучей. хибари упирается взглядом в перья. забавные. бестолковые. близко к шее. шеи нужно рвать. хибари приехал сразиться. окружающая взвесь крови, пороха и каменной крошки - это так. повод. попытка отвлечься. попытка насытиться. хибари работал не один. поэтому - мало. сводит клыки и жилы от того, как много нужно. хибари хочет больше.

- сразись со мной, - хибари не просит, но и не требует. потому что хибари никогда не просит. потому что не видит смысла сейчас что-то требовать.

хибари заявляет о намерениях.

+9

38

ginger; the gray house


https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/296/346338.png

так говорит рыжая. вот и вся шутка, да.

в глазах смерти улыбается восторженная сатана. сатану не любят паучихи - сатана шумная, прыгучая и нарушает правила. смерти нельзя апельсины - и он почти не чувствует, как движется одеяло по ногам, когда рядом садится она. его старшая сестрица. так как-то выходит само собой. смерть печально вздыхает - жалуется. как болит спина, как часто к нему ходят призраки. у сатаны горят глаза. они ждут всю ночь, чтобы призраки пришли. дом скрипит - и призраков не приглашает. или они сами себя не пригласили. сатана не смущена - и готова ждать еще. времени у сатаны предостаточно. смерть ей завидует, если честно. по-хорошему, по-доброму. сатане жить да жить. смерть - не жилец.

от сатаны пахнет апельсинами. смерти ее нельзя.

рыжий - ходок. то, чего рыжая никогда не получит. рыжий в нее беспардонно и бестолково влюблен - ну, или думает, что влюблен. может, рыжий просто уверен, что рыжая - залог того, что он будет жить. или просто потому что думает, что нет никого лучше и светлее. или он просто не понимает чего-то. может, всего по дольке - апельсины ему все еще нельзя. рыжий ревнует, конечно - только не понимает, что ревнует так, как дети ревновали внимание лося. что любовь его к рыжей - она дурная и больная. даже когда подсовывает габи слепому, лишь бы отвадить от него рыжую. и когда крысу - тоже. только крыса понимает, что крысиный вожак - обмудок и сволочь. рыжему правда неловко. рыжий только с крысой понимает, что что-то не так. что рыжую он любит, но действует правда как урод. и все же - рыжей он приручен. один из многих. смеется, улыбается, держит за руку.

рыжий иногда проваливается в мысли, глядя куда-то в спину рыжей, спешащей в четвертую. сигарета тлеет. тлеет и рыжий.

рыжему не хватило сил признаться - да и в чем признаваться? рыжий не уверен. он комкает записку и морщится. рыжий не уверен, что это. наверное, потому что любовь к рыжей для него привычна. и потому попытаться добраться до сути вещей ему попросту страшно. рыжий мало чего боится - боится умереть, хотя пришел ради этого. боится спать - потому что снова будет у чьей-то кровати. и боится, что рыжую любит не как девчонку. и что он просто гонялся за ветряными мельницами. лопасти крутятся. мельница смеется. глупый-глупый рыжий. твоя принцесса в другой комнате. да ты и сам та еще принцесса. мельницы рыжий не любит чуть меньше, чем синие пакеты. мельницы над ним смеются.

рыжий только раз как-то совсем неловко перехватывает рыжую за локоть, улыбается широко. говорит ей "прости". она то ли правда не понимает, то ли делает вид, что не понимает. и бежит дальше по делам. рыжий таскается с одной, третьей, пятой - рыжий не считает. ни одна из них не рыжая. и это хорошо.

рыжему правда жаль, что рыжую он любит не так, как хотел бы. рыжий почти рад, что она счастлива, когда за руку ее берет не он. что она счастлива с другим. рыжий не пытается ее заменить. а если и пытался, то перестал, когда угодил в сырой воздух третьей. рыжей теперь спокоен. как тогда, когда смерть держала за руку сатана. но лучше.

рыжий тоже счастлив с другим. вот и вся шутка, да.


не в пару, это просто стекольник. это бы не сработало. вообще никак. ни разу. не бывает такого.
к тому же, стервятника я люблю. ну. так, как хочется. как. короче. стерва - моя стерва. а ты - сестра. да, я с этим примирился.
пишу от 4к, лапслок и тройка опциональны — все по запросу.

пример поста;

савада почти не запинается, когда встречается взглядом с хибари - прохладным и режущим. савада не может жить с закрытыми гештальтами - хибари предпочитает их не открывать вообще. у него из незакрытого лишь одно - именно поэтому хибари все еще слушает, а не идет по своим делам. савада хочет помириться с занзасом. хибари хочет с ним драться. савада считает, что помочь варии - это верный шаг на пути к примирению. хибари лениво смаргивает - его слабо интересует мир. с любым созданием на свете - хибари не создан для мирных времен, в его системе координат мир - только на своей территории. в противном случае придет хибари - и мир наступит. так или иначе. хибари слабо понимает, как вмешательство в чужую работу на чужой территории принесет ему хотя бы сколько-то одобрения - хибари бы такого не одобрил. если что-то хибари и знал, так это то, что хищники свято берегут территорию собственную. он знал это по себе. и что лишних свидетелей не оставляют. это было первым уроком для хибари - конь мог представляться окружающим трижды святым, но он учил исключительно грешным вещам, если верить его религии. и иногда казалось, что он об этом почти не жалеет. с хибари ему почти не стыдно. хибари не был ребенком - и человеческое в себе старательно отрицал. его дрессировали именно для этого с детства. хибари утомленно почти слушает - саваде шестнадцать. савада - еще школьник, а потому говорить слово "убийство" ему почти так же сложно, как перестать краснеть при сасагаве или перестать нарушать правила. хибари восемнадцать - перешагнув в последний раз порог школы, хибари понимает, что ему это все воспринимать просто. хибари закапывает первого человека гораздо раньше, чем савада. и все же - вмешательство в дела других хорошо не кончится. особенно - если прислать кого-то вроде хибари. хибари умеет только надзирать. а независимые убийцы не очень любят надзор. савада говорит "интуиция". хибари лениво смаргивает. его инстинкты заточены на охоту, а не попытки приручить то, что в приручении не нуждается (и не поддастся так запросто).

хибари считает затею сомнительной, но если он поможет закончить раньше, значит, будет иметь право на сражение - так говорит реборн. хибари соглашается, потому что у него лишь один незакрытый гештальт. кроме "впечатать мукуро лицом в стену", но это скорее хобби. занзас - гештальт.

колумбия хибари не нравится с первых секунд. слишком жарко, местные слишком быстро говорят и слишком шумно ругаются. хибари в колумбии - чужеродный элемент. слишком бледный. слишком отрешенный. слишком пахнет кровью - ведет носом по воздуху, от чего верный тетсуя напрягается. хибари не берет след - он осматривает территорию. примеряется к ней. тетсуя садится за руль - хибари не любит водить все, что не мотоциклы. хибари по манере поведения - император поднебесной, не меньше. тетсуя - его верный камергер. тетсуя знает, что делать, чтобы хибари не раздражался и не испытывал дискомфорт - никакого шипения от радио, наличие прохладной воды под рукой, не выключать кондиционер, направить все воздуховоды хибари в лицо, не будить, не трогать, не позволять это делать другим. хибари летит с одной зачистки на вторую - из тихой провинции в китае в шумную и вибрирующую теплом колумбию. хибари спит достаточно, чтобы не раздражаться. тетсуя отлично знает свою работу. хибари жаре этой не подходит - как и итальянской. в италии с каждым годом все более крепчающее и взрослеющее десятое поколение не подходит. хибари для итальянцев - узкоглазый черт (с каждой каплей пролитой крови они все больше уверяются в мысли, что хибари куда страшнее и куда инфернальнее, чем просто черт, но звать дьявола по имени для истовых католиков сицилии - грех, а признать его пришествие - анафема). одетая в яркие тряпки цыганка огибает хибари - не нужно видеть линий на его ладони, чтобы заметить слишком знаковое кольцо. хибари примечательный. зато может не расшаркиваться - хибари еще не узнают в лицо, но уже что-то слышат. хибари срывает на врагах семьи непонятное и нелогичное желание разорваться.

тетсуя остается в машине. хибари не здоровается - только лениво и немного сонно смаргивает. хибари только проснулся. как всякое хтоническое чудовище, пробуждение его - к горю и смертям. хибари молчит, пока слушает - и ни на кого не смотрит. он смотрит только на занзаса - и взгляд хибари скорее изучающий. хибари изучает его всякий раз, когда видит. ищет слабости. и не особо это скрывает. перья бестолковые, но забавные.

хибари не особо слушает. у хибари есть задача. остальное - вторично. хибари может знать итальянский, но делает вид, что понимает через слово. потому что ввязываться в диалог не хочет.

подпольное казино - недалеко от центра кали. хибари не нравится. хотя звукоизоляция хорошая. на входе валяется полубессознательное тело - хибари лениво смаргивает. он идет следом молча - и лишь краем глаза оглядывает территорию. занзас разговаривает с каким-то пузатым смуглым человеком - на взгляд около сорока лет, если учесть состояние рук. залысины на затылке. вооруженная охрана. вооруженные гости. хибари молча смаргивает. хибари делает вид, что понимает через слово. хибари демонстрирует, что понимает с микродвижения. тонфа приятно холодят руки. хибари нужно отвести душу. сорвать злобу чужеродную. агрессию внутреннюю. у этого наверняка есть причины или название - хибари все равно. дино говорит "гармонизация". хибари не говорит. хибари бьет. на этом языке он говорит лучше. хибари умеет убивать - его не трогает моральная сторона вопроса (в отличии от такеши. поэтому здесь не такеши, очевидно). хибари бьет до влажного хруста в черепе. перехватывает топор (для пожарной безопасности? пользоваться им в качестве оружия для самообороны - нарушение порядка вещей и дисциплины, бестолочь), чтобы показать, почему этот топор должен был оставаться за стеклом. отрубленная голова катится по осколкам. хибари вдыхает полной грудью - как лунатик на крыше. хибари - это десятки лет подготовки к всему этому. это пара лет тренировок с дино, чтобы стать еще лучше.  это еще пара лет тренировок с дедом. хибари выбивает дух с чувством, с толком, с расстановкой, насаживая кого-то глазом на кий, чтобы сломать его - и загнать обломок в артерию кому-то следующему. в этом причина отсутствия моральной дилеммы - хибари плевать, кого он только что убил. есть ли у них семьи. ждут ли их дома. выживает сильнейший. кровь за кровь. к хибари не липнет чужой страх - только кровь. хибари достаточно опытен, чтобы помочь людям стрелять по своим же.

но. в какой-то момент он ошибается. ошибка его цветет под лопаткой - четыре выстрела звучат оглушающе. хибари знает, что его нервы сигнализируют о боли - это ранение. хибари использует это знание только для одного - чтобы знать, откуда стреляли. чтобы добить того, кто имел глупость не умереть сразу. после - хибари продолжает убивать окружающих. он вспоминает о лопатке только тогда, когда осознает, что в живых осталось двое. один из них - хибари. второй - занзас. хибари поводит лопаткой - слегка в сторону скашивает взгляд, потому что чувствует четыре упрямо застрявшие в кости пули. хибари смаргивает - хибари недостаточно. пламя собственное яростно долбит об вены и клубится у ног тяжелой тучей. хибари упирается взглядом в перья. забавные. бестолковые. близко к шее. шеи нужно рвать. хибари приехал сразиться. окружающая взвесь крови, пороха и каменной крошки - это так. повод. попытка отвлечься. попытка насытиться. хибари работал не один. поэтому - мало. сводит клыки и жилы от того, как много нужно. хибари хочет больше.

- сразись со мной, - хибари не просит, но и не требует. потому что хибари никогда не просит. потому что не видит смысла сейчас что-то требовать.

хибари заявляет о намерениях.

+10

39

wolf; the gray house


https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/118/236294.jpg

Волк проебался так категорично, что умер, потом проебался ещё на самую грамульку уже в смерти и теперь, вроде как, застрял и не то чтобы насильно, но скорее в надежде на второй шанс на следующем круге (в который нужно ещё проскочить) или из-за незавершённых дел (что у этого челкастого на уме - замучить Слепца, забрать с собой Сфинкса, научиться уже нормально играть на гитаре? кто знает!) в нездесь, но здесь. Первое - потому что предал; второе - потому что такие, как Волк, просто так не уходят. Вот и мается теперь где-то в серединке на половинку - сброшенной книгой с полки, мелькнувшими кедами, печально тренькнувшей струной гитары, дыханием в Сфинксово перекрестие плеча и шеи, так чтобы по пробуждению тот долго и влажно смотрел в потолок. В общем, внимательно приглядишься - поймаешь, но некоторым - например, Македонскому - лучше бы не.

Когда-то совсем недавно Волка было очень много - как отпечатков на мутной поверхности окон. Не тех, что чёрными глазницами выходят на сторону улицы, но тех, что любовно подглядывают во внутренний двор. Может поэтому не ушел, знают же в Доме хочешь остаться - заякорись!

С Волком было так. Там, где недоставало Слепого - отсутствовать, не покидая комнаты, это еще нужно умудриться - был он, помноженный на два, четыре, шесть. Заряженный голодными амбициями Волк заполнял и менял пространство, заставляя поворачивать черепушки в свою сторону, распахивать пошире глаза, уши и рты, переставлял вещи на один ему известный лад - и это работало, словно Дом сам нашептывал ему тайные знания о своих стенах и своих детях, к каждому свой подход, голос, жест, а под улыбкой - оскал, ровный заборчик острых клычков, готовых рвать глотки.

Он был своим для всех и каждого в стае, но Сфинкс догадывался, что для него Волк был своим чуть больше - так зверьё выбирает себе хозяина, и вместо (или вместе с) ощерившейся пасти внезапно получаешь виляющий хвост, и принимаешь это, не можешь не принять. В детстве, разумеется, проще: Сфинкс помнит (или Кузнечик помнит за него) мокрые щеки тоскующего «вампира», съеденную котлету, долгие-долгие разговоры в Могильнике, помнит оглушительную радость оруженосца, не помнит - когда собственнический взгляд пробивает во всем этом дыру.

Каждый знал о том, что Волк хотел на место Слепого - в Доме, в его тайнах и тропах, в сердце Кузнечика - но никто не думал о цене, которую тот был готов за это заплатить. Возможно, об это не думал даже сам Волк, потому что цена оказалась не по размеру пасти, и, что более вероятно, была вовсе не ценой даже, но проверкой, испытанием, пресловутым порожком, углом Дома, об который разбиваешься, а потом входишь (Волк прошел этот угол уже очень давно, но как же он удивился, когда оказалось, что этого недостаточно - Дом все равно выбрал хозяином не его); порог этот должен был стать ступенькой на следующий уровень, но Волк не понял. Не справился.

Голод оказался сильнее.


Волк сказал — волк укусил — волк налажал — волк супрастин и еще мильён волчьих цитат уже ждут своего адресата! Все, что не раскурено, докурим вместе, там где недожато - дожмем, там где мертво - не оживим (или не совсем), но поспособствуем разнообразию досуга, так как а) кроссовер не ограничивает нас в отправной точке б) Дом не ограничивает нас во всем остальном! Токсичный броманс, непонятки, преданность и предательство, вопросы морали и супер-экзистенциальные загадки почему он а не я, и наоборот; попойки, раскопки, отбитый анархизм брошенных детишек - олл инклюзив!

Отдаю руку за неторопливость, инициативность и разговоры через рот, не готов водить за ручку и развлекать, но гарантирую поддержку и заинтересованность. Во избежание мешков и котов в них настаиваю на предварительном обмене примером поста (а вдруг не раскурим, а потом неловкость). Средний (низкий) (пишу как велят гороскопы но горение стабильно, об обратном предупреждаю) темп игры, искренняя любовь к персонажам, ненавязчивость, понимание любого форсмажора, непринятие молчаливых сливов — предупредите и я готов ждать буквально сто лет — и тп и тд. Топлю за небольшие, но живые посты, могу в большие и маленькие буквы, желательно без птицы-тройки и заигрываний со шрифтами.

Приходи, Волчок, столько бочков еще не покусано smalimg

пример поста;

cколько было слов – тебя нет
- Да кому ты здесь еще нужен, - воздух подгнивает от злости, мухи падают на простреленную тут и там сигаретными бычками скатерть, теряют лапки на клейкой ленте, железо во рту поет на ноту выше, чем ржавое днище дома-на-колесах. - Дармоед хуев.

Слова, которые нас убивают, самые простые. Почти детские. Его больше нет с нами. Уходи. Я тебя не люблю. Я тебя никогда не любил.

Или вот как сейчас. Правда, получается, кривая, оборванная на полуслоге, как квадрат одеяла, как не повернись - голая рука, голая нога, но все-таки правда, пусть и брошенная ему в голову, как кирпич. Такую он умеет ловить раскрытыми объятиями. Выучивается, что даже не больно. Кровавая слюнка тянется от уголка губы до ободка гнутой раковины, шатается зуб. Доброе утро, солнышко. Еще один дерьмовый день. Сколько их уже таких было? Сколько будет?

Кажется, у него был друг. Или не друг. Или не у него. Бывает замрет выключенной лампочкой, головой в горловине помятой футболки, нога в расшнурованном кроссовке упирается в матрас - и ждет. Чего? Кого? Словно по привычке - подождать помощи. Дернуть плечом, будто кто-то зовет по имени - а имени нет. Увидеть сон, в котором балкон, солнце, лижущее конопатые носы, кудрявые облака.

Проснуться и ничего из этого не найти.

А может он его друг - черный зверь на шести лапах, выходящий из деревьев, подступающих к тыльной стороне трейлерной свалки, доберманы трусливо скулят, чешут морды о прутья, затихают в самых дальних углах клетей, можно вздохнуть чуть свободнее от тишины. Он так и говорит:

- Опять пришел. Потерял кого?

И подставляет ладонь навстречу зубастой пасти, горячему носу. Зверь ворчит, ластится, требовательно заглядывает в глаза. Лижет горячим языком щеки, иногда тянет куда-то в чащу за край куртки, словно пытается увести. Иногда они идут, а потом он просыпается и не помнит.

Но зверь приходит так редко, что со временем в него становится все труднее верить, будто все, что дальше трейлера и тяжелой руки Железнозубого, его слюнявых псов, серого-серого города, куда его посылают за бутылкой и консервами, а еще сырым мясом, все - выдумка. Пустой звук. Картинка в картинке, придуманная головой, суррогат нужности, защитный заслон от кромешной тьмы, он так делает в первое время - придумывает себе не-одиночество, получается так хорошо, так складно, будто когда-то и где-то, и в правду, никогда не бывает один - общие кровати, коридоры, мысли, Железнозубый скалится, ты говоришь во сне, ядовито выплевывает, зовешь какого-то слепого и плачешь так жалобно, как кутенок ссыкливый, так бы и утопил.

И ладно. Детские слезы заканчиваются, за ними приходит злость. На себя, на это место, на имя, которое никак не вспомнить, и будто бы еще на кого, до которого не докричаться. Став старше он, наконец, может поймать это ощущение за хвост, выразить его словами, придать этому форму и вес, и слова получаются такими:

«Почему ты не приходишь за мной?»

Глупо, наивно и совершенно беспочвенно - некому приходить, никого нет, только Железнозубый, так щедро пустивший его под свою крышу - а то, что порой сажает на цепь, закрывает в темном подвале, вышибает воздух из легких, так это ничего, сопутствующий ущерб - но ощущение остается, и слова остаются, тяжелые в своей непреклонности, злые, требовательные, настоящие. Он цепляется за них изо всех сил.

Вдруг услышит кто?

Дурное утро, дурное настроение, дурное предчувствие; пирамида из пустых бутылок шатается и падает, Железнозубый злится, его злость ощущается физически, воздух становится липким, скрипучим, тело - неудобным, небезопасным, уязвимым, он знает, что сегодня обязательно будет плохо (если не совсем ужасно), просто не знает когда - выучивается предсказывать перспективы по красным сигналам, вопящим уведомлениям, поэтому старается быть незаметным, все по правилам - яйца на щербатую сковородку, скупой завтрак, кофе мазутной лужей в стакан, сам - вон с порога, кормить мясом псов. Невидимка. Тень.

Реплика с реплики.

- Блядь.

Может быть яичница оказывается пересоленной, кофе горьким, Юпитер встречается с Марсом, или, что вероятнее, Железнозубый, наконец, решает его убить. Удар по прутьям звучит приглашением, аннотацией, приговором - он машинально вскидывает голову, вопреки инстинкту самосохранения даже не поднимает рук. Может быть, он тоже устает от всего этого.

Следующий удар по ребрам - кусок арматуры любовно целует в бок, кастрюля с сырым мясом падает, доберманы заходятся в лающем хохоте. Деревья недобро шумят остатками листьев. Как же похуй.

А ты так и не пришел, отчего то думает, подставляя под удар зубы.

Отредактировано Sphinx (2023-11-17 18:56:54)

+12

40

lady deadpool; marvel


https://forumupload.ru/uploads/001a/8d/68/2/t96763.png

[indent] если между лагерями осложнений на почве шизофрении, недооцененной духовной (applause) красоты, критического мышления, увлекательно-всратой философии и бездонной социопатии существует точка пересечения, то имя ей Ванда Уинстон Уилсон. живое воплощение дестабилизации на фоне пёстрых контрастов и лучших традиций геройского кино. из досье: неумолимая харизма; восемьдесят два килограмма качественной мышечной массы, обтянутой стилизованным каркасом; хореография выдающихся школ с познанием карате-до, кунг-фу, джиу джитсу и других страшных слов; тонкий баланс глубокой трагикомедии и туалетного юмора; лучшее из альтернативных версий, что могло случиться в росте популярности болтливого наёмника, но, недооцененное фанатами ванильных пейрингов spideypool; если без сложных формулировок и общих теоретических взглядов по шаблонам, Ванда Уилсон это б - нет, не безумие, безумие это когда netflix становится у руля, б - это больной юмор, больной с акцентом на здравость настоящего времени, больной с акцентом на остроты, подрыв запрещённых столпов, больной во всей своей неугасающей красе, без дешёвой имитации по голливудскому Рейнольдсу; д - действие, без ограничений по периметру, без установленных упреждающих знаков и жёлтых лент; с - свобода, полное отсутствие привязки к чужому поводку (если только это не часть личных фетишей); м - ментальный лабиринт, в который упасть чревато опциями тонуть и гореть; сокращённо: бдсм


[indent] вывод: юмор никогда не был моей сильной стороной, потому нужда в грамотном инструкторе - вопрос открытый; основа пожеланий: не завязываться на прожженном каноне, за которым слишком часто пытаются угнаться, и по пути лажают под гланды; я далеко не самая быстрая рука на диком западе, но, это не значит, что выжимая из себя полторы сраные строчки заявки, оставлю оную для ну-есть-и-есть; поверхностно-частичное понимание Леди - уже залог успеха на 70%, с остальным, в духе личного видения картины в целом - лс // обмен явками - забью эфир, залью в уши чёрной черни, заслуженно заработаю статус в чёрный список; организационные моменты: пишу от 1го // 3го лиц в зависимости от предпочтений partner of crime, стабильные 3-5к символов, всратые мысли и мэмоциональные качели, золотые перлы флэшбеков и т.п., могу проседать, о чём стараюсь предупреждать лично, скидка на i'm-only-human-after-all;

пример поста;

Кто-то выкрикивает неизвестные имена, скандируя в голос, что оным нужно быть услышанными, что оные важно, оные хоть что-то, и не суть для кого, зачем, пусть вскользь смысла, пусть вовсе без такового. Кто-то рвёт бумагу жирным грифелем, чтобы кто-то услышал-увидел, и за неимением стержня внутри молчал, давил пальцем в электронный знак, помеченный крестом. Не закрыть, продолжить, кога крест не останавливает круговорот абсурда, а вспыхивает направленным триггером, насквозь пропитанным керосином. Кто-то слишком громкий на глаза, когда кто-то, наоборот ждёт осмысленной тишины, стоя лицом к стене и заслушиваясь множественным хором застёгнутых затворов. Кто-то пестрит поверх черты, чтобы крепче вцепиться в кромку раскинутого внимания, упиваясь надеждой не кануть под натиском личных скелетов. Кто-то постоянно пытается в попытки не о чём, никак, ничто, лишь бы что-то куда угодно, не молчать, рвать на обглоданной голове пробник улыбки. Эффект усиливается подобно реакции токсинов, чума ширится, выблёвывая больше пор: и то шёпотом, то криком закручивается набат с повторяющимся «кто-то-кто-то». Стабильно. Без остановки. Кто-то вопит, кто-то слушает, кто-то бьёт, кто-то закрывает глаза, кто-то горит, кто-то смеется. Пока кто-то ждёт.

Когда-то, Фрэнк курил, раз, хотя нет. В прифронтовой, за тёртой пленкой засаленного тента, его как-то угостил солдат, сослуживец. Ноги бойца, до основания пояса посекло осколками во время кассетной бомбардировки поселения, и тот, лёжа в углу временного укрытия, тихо смеялся рассказывая анекдот о бармене, тот самый, из фильма, когда клиент заключил сделку с барменом, что струёй мочи попадёт прямиком в бокал. Парень смеялся, легко так, просто, отхаркивая утробные хрипы, будто под шкуру зашили крошечный дизельный генератор времён сороковых. Измазанный собственной кровью и кровью гражданских, чью деревню накрыло «огнём поддержки», солдат не без труда вытащил из-за пазухи потёртый временем портсигар, на внутренней стороне крышки которого была приклеена фотография какой-то певички. Он ещё шутил как-то, что когда закончится контракт, вернётся домой, найдёт эту девицу и сделает предложение, после: купит дом в Канаде, и после долгих дней страстной любви, запланирует дюжину ребятишек. Ком в горле Фрэнка рос медленно, ведь знал, как будет дальше. После анекдота о бармене, после мыслях о будущем, раненный солдат предложил закурить прежде, чем полевой волшебник «быстро поставит на ноги». Жест: принять из дрожащей руки сигарету, и… уже самостоятельно вложить в портсигар. Стальная память с личным званием и группой крови, гордо хранится в армейском ящике, среди всех тех, кого уберечь не удалось. А портсигар, будто было в нём нечто особенное, всегда оставался при Фрэнке. Когда нутро выжирало роем червей, Касл доставал из крошечной коробки папиросу, прикусывал пересохшими губами фильтр, и молча вытравливая вездесущую дрянь из башки, просто молчал, вспоминая мечты солдата, который до самого конца продолжал любить жизнь, без страха, упрёка, не виня никого. Пока однажды, что-то не изменилось.

Не так. Глаза не тянут за мёртвым кряжем, не кроют вниманием пустоту, если в таковой не слышно дыхания, если не колотит дробями закованное под замок собственных бесов сердце. Ничего не меняется просто по веянию масштабных перемен, вызванных ходом времени. Человек – непостоянная величина, переменная, которую нельзя просчитать, продумать, человек есть инструмент, многофункциональный, коему даже в пассивном состоянии отведена роль фитиля и пороха, ключа и замка зажигания, стартового толчка и прорыва на финише. Люди меняют людей. Не великий замысел, не религиозно-политический пресс или технически-природный фактор, нет. Всё просто, и в одночасье дробит сложностью: ведь по природе своей, продукт беспристрастной эволюции, никогда не фокусирует единую точку координат, не удерживает стабильное равновесие, ведь тогда… ничего не происходит. В вакууме равнодушия, искра жизни тлеет, ведь никто не говорит, никто не слушает, ничто не движет в плюс, ничто не тянет в минус. Проклятая формула «кто-то-кто-то» срабатывает по-умолчанию, и нет, вселенная не изрыгает собственное нутро наизнанку, чтобы переродиться из твари в бархатную бабочку, но реальность реагирует, пульсирует, выдаёт нужный ключ, как подсказу из шоу с карликами и головоломками. Бреет мысли осечкой, оставляя на дне осадок из «если» и «может быть», чтобы кто-то услышал, даже если никто не звал. Или звал? Сминаясь клочком бумаги, разверзаясь взорванным криком боли не физической, и снаружи, за стенами родного-чужого дома-тюрьмы, однажды закричать шепотом, в глаза того, кто со смертью на равных.

Фрэнк слушал. Впервые за долгое время. Фрэнк учился слушать, или больше слышать, чтобы у самого себя вымолить прощение на час. Чтобы наконец, поставив на паузу жажду рубить головы, однажды, хотя бы мгновением, прервать порочный круг, закрыть дверь на засов и… по-настоящему попробовать изменить курс, где ориентиром станет чужая звезда, которой стоит жить, которой нужно и важно жить, из которой придётся тащить грязь клещами, и растирая по слогам, строить заново. Касл не умел строить. Разрушение, как истинное кредо закостенелого чучела, на опаленной коре которого железные псы оставили сотни укусов. Он научится, придётся учиться. Либо грош цена случаю и воле шлюховатой судьбы, столкнувшей предвестника бури и шанс, с глазами цвета забытой весны. Научится.

Чужие ошибки лечатся признанием собственных.

+5

41

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/0f/2/203587.jpg[/icon]

orin the red; baldur's gate 3


https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/0f/2/619707.jpg

I, too, have a destiny. This death will be art.

Улыбка медленно расползается по лицу, шее, груди: в движении серых губ, в белом молоке глаз, в запачканной кровью плесени волос. Коса намокшая, тяжёлая, пахнет железом и спёртостью храма, жемчужные зубы вгрызаются в слова, которые пока нельзя произносить, Орин прокусывает губу, напоминает себе: скоро.

«Ид марта берегись» — ничего не значащая в этом мире фраза, но предательство выпадает на середину месяца, и остаток ночи Орин проводит в замешательстве: Баал молчит, а должен был что-то сказать. Она была готова к Его похвале, любви, в конце концов гневу, но Он не говорит с ней, и так проходят недели. Радость расплылась, как огарок свечи, и когда Баал приходит к ней во сне, остаётся только прогорклый привкус во рту. «Ничего», думает Орин, «Я докажу».

Обезглавленный храм какое-то время растерянно переваривает сам себя — ей всегда не нравились здешние порядки, прежние решения и некоторые лица, и она начинает именно с них. У Орин всего больше: таланта, благодарности, любви, мастерства, больше, чем у прежней, у выскочки, у наглой дряни — Баал это обязательно увидит.

На самом деле ему похуй.


Моё основное горячее взятие заключается в том, что Орин реально лучше Дурж, работница месяца в храме, главная по тарелочкам и ритуальному компоненту сакральности убийства. Хочу играть nature vs. nurture, религиозные травмы и батя ишьюз, а попутно обойтись без упрощения и романтизации (что довольно сложно в этом круговороте инцеста и садизма, но у нас обязательно получится™).

Посты по 2-3к символов + чаще, чем раз в год — супер! Я вообще не всеядна в плане текстов соигроков, потому смело влетайте в личку сразу с любым вашим текстом (инверсии в каждом предложении и непонятные метафоры, например, вообще не моя чашка чая).

пример поста;

Они таскают его засохшую кровь в ампуле трижды в год, и трижды святой Януарий являет им с небес чудо: тромбоциты расклеиваются, кровь разжижается, Неаполь ликует. В восьмидесятые, когда чуда не произошло, девяносто одним толчком Terremoto dell'Irpinia вогнал пять тысяч мертвецов прямиком во вспаханные объятья матери земли. Святые в тот день, наверное, закрыли глаза.

«Как бы не случилось чего», говорит набожная соседка, возвращаясь домой в последний день крёстного хода: мощи Януария исправно несли неделю, но в чуде было отказано. Йорд молчит, Везувий тоже.

— Италия не видела плинианских извержений почти две тысячи лет, — она склоняет голову вбок, смотрит ему в глаза.

Он даже не прикоснулся, но что-то сжатое, как пружина, заставляет медленно отстраниться. Пространства от кожи до кожи — сантиметр — два сантиметра — три сантиметра — она выдыхает пудровым облаком извести.

Дети соседки, носящие неприятные Йорд имена и ещё менее понятную привычку приезжать из пригорода раз в месяц, пару часов назад носились по прилегающей территории. Первый падает с велосипеда почти ласково тормозя коленями и ладонями, и ласка мягкого гравия неминуемо проигрывает тонкому, почти свинячьему воплю. Дети Асгарда лишены неуверенных походок, падений, слёз, они выходят взрослыми, цельными. Тор, которого служанка, отводя глаза, отмывала от чернозёма; Тор, вытянутый из земли за обе руки, как ель; Тор, на месте рождения которого бы вырос Old Tjikko. Один забрал его практически сразу — а злится мальчик опять на неё.

— Улыбка. Подумаю, если будешь себя хорошо вести.

Гроза растворяется в обещаниях.

Она опускается обратно к пионам, по касательной задев колено Тора, — не заметила, конечно же. Земля в его руках выглядит чужеродно — будто сжал пригоршню йордовых волос и не отряхнул руки. Отвернув лицо, Йорд наощупь накрывает его ладонь своей, сдавливает несильно:

— Нет. Ты знаешь, какие глубокие ямы нужны пионам? 60х60х60 сантиметров. Утром насыпала туда дренаж: гравий и галька. Почвенная смесь, — она перехватывает инициативу, почти призрачным прикосновением перехватывает саженец из его руки, — идёт следующей.

Переходит на шёпот: «1 часть перегноя, 1 часть торфа с нейтральным pH, 2 части верхнего плодородного слоя грунта.»

— В яму засыпаем почвосмесь, — она указывает на пакет за их спинами: подай, — потом делаем бугорок, и вот сюда корневище нужно на четыре сантиметра опустить так, чтобы почки были заглублены на 5 сантиметров.

Йорд руководит его ладонью своей: Тор наверняка решит, что из ненависти. Йорд посмеивается. Покажите мне того, кто справится с пионами без каких-либо навыков.

— Остальное засыпаем грунтом. Когда ты пришёл, я заканчивала с другим кустом и мульчировала его корой.

Встаёт: возвышаться непривычно, но вид хороший. Его ладони испачканы, взгляд прикован к земле. Мысли наверняка дребезжат, но на этом её рефлексия заканчивается. Она улыбается:

— Так-то лучше.

Кладёт руку на его макушку. Волосы диковинно мягкие.

+16

42

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/0f/2/203587.jpg[/icon]

enver gortash; baldur's gate 3


https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/0f/2/982827.jpg

[...] Leaving black terror
Limitless night,
Nor God, nor man, nor place to stand
[...]

— Взамен?

— Да, — он улыбается уголком рта, милосердно, терпеливо, будто разговаривает с ребёнком; она размышляет, можно ли срезать улыбку, не повредив общего вида.

Торм говорит, что у Миркула не было и не будет более преданного последователя. Горташ не клянётся в верности Бейну — у них какие-то особые, другие отношения, пока не очень ей понятные. Горташ спрашивает: «А ты что получишь от Баала?», и, как и любая чужеродная мысль, вопрос натыкается на тишину вместо ответа. Пустоту, зазор, лакуну, полость — всё, что у неё ассоциируется со словом «выгода». Выгоды нет, потому что сама связь с Ним должна удовлетворять любые любопытство и алчность. «Все мы получаем что-то взамен», говорит Горташ.

— Всё моё — его.

— Это не ответ.

Как-то он пошутил, что она разговаривает как сектантка. В чём состоит разница между сектой и культом — не уточнил. Слишком часто ей нечего ответить на его вопросы, «я не знаю, как перевести отношения с Ним на понятный тебе язык», говорит она (не добавляет: «и зачем тебе это знать»). Спрашивает Горташ, кажется, без издёвки, но наверняка она не знает: руками получается только вскрывать грудные клетки, препарировать социальные расшаркивания — нет. Ему смешно? Ему интересно?

— А что ты получишь? — пробует перевести тему.

— Всё.


Здравствуйте, ув. будущий лорд, хеды выдам по запросу, основное пока заключается в том, что Горташ с Дурж настолько разные, что из этого можно написать комедийную пьесу, но несмотря на это, они сблизились (как минимум настолько, что это ебёт Орин и ебёт Дурж, которая буквально просит за это прощения у Баала). По моим представлениям, Горташ это буквально первый человек не из круга баалистов, с которым она разговаривала дольше пары минут, и по совместительству человек, который заставил задуматься, насколько ей самой заходит это слепое служение. Остальное додумаем совместно и исходя из общих предпочтений.

Посты по 2-3к символов + чаще, чем раз в год — супер! Я вообще не всеядна в плане текстов соигроков, потому смело влетайте в личку сразу с любым вашим текстом (инверсии в каждом предложении и непонятные метафоры, например, вообще не моя чашка чая).

пример поста;

Они таскают его засохшую кровь в ампуле трижды в год, и трижды святой Януарий являет им с небес чудо: тромбоциты расклеиваются, кровь разжижается, Неаполь ликует. В восьмидесятые, когда чуда не произошло, девяносто одним толчком Terremoto dell'Irpinia вогнал пять тысяч мертвецов прямиком во вспаханные объятья матери земли. Святые в тот день, наверное, закрыли глаза.

«Как бы не случилось чего», говорит набожная соседка, возвращаясь домой в последний день крёстного хода: мощи Януария исправно несли неделю, но в чуде было отказано. Йорд молчит, Везувий тоже.

— Италия не видела плинианских извержений почти две тысячи лет, — она склоняет голову вбок, смотрит ему в глаза.

Он даже не прикоснулся, но что-то сжатое, как пружина, заставляет медленно отстраниться. Пространства от кожи до кожи — сантиметр — два сантиметра — три сантиметра — она выдыхает пудровым облаком извести.

Дети соседки, носящие неприятные Йорд имена и ещё менее понятную привычку приезжать из пригорода раз в месяц, пару часов назад носились по прилегающей территории. Первый падает с велосипеда почти ласково тормозя коленями и ладонями, и ласка мягкого гравия неминуемо проигрывает тонкому, почти свинячьему воплю. Дети Асгарда лишены неуверенных походок, падений, слёз, они выходят взрослыми, цельными. Тор, которого служанка, отводя глаза, отмывала от чернозёма; Тор, вытянутый из земли за обе руки, как ель; Тор, на месте рождения которого бы вырос Old Tjikko. Один забрал его практически сразу — а злится мальчик опять на неё.

— Улыбка. Подумаю, если будешь себя хорошо вести.

Гроза растворяется в обещаниях.

Она опускается обратно к пионам, по касательной задев колено Тора, — не заметила, конечно же. Земля в его руках выглядит чужеродно — будто сжал пригоршню йордовых волос и не отряхнул руки. Отвернув лицо, Йорд наощупь накрывает его ладонь своей, сдавливает несильно:

— Нет. Ты знаешь, какие глубокие ямы нужны пионам? 60х60х60 сантиметров. Утром насыпала туда дренаж: гравий и галька. Почвенная смесь, — она перехватывает инициативу, почти призрачным прикосновением перехватывает саженец из его руки, — идёт следующей.

Переходит на шёпот: «1 часть перегноя, 1 часть торфа с нейтральным pH, 2 части верхнего плодородного слоя грунта.»

— В яму засыпаем почвосмесь, — она указывает на пакет за их спинами: подай, — потом делаем бугорок, и вот сюда корневище нужно на четыре сантиметра опустить так, чтобы почки были заглублены на 5 сантиметров.

Йорд руководит его ладонью своей: Тор наверняка решит, что из ненависти. Йорд посмеивается. Покажите мне того, кто справится с пионами без каких-либо навыков.

— Остальное засыпаем грунтом. Когда ты пришёл, я заканчивала с другим кустом и мульчировала его корой.

Встаёт: возвышаться непривычно, но вид хороший. Его ладони испачканы, взгляд прикован к земле. Мысли наверняка дребезжат, но на этом её рефлексия заканчивается. Она улыбается:

— Так-то лучше.

Кладёт руку на его макушку. Волосы диковинно мягкие.

+12

Быстрый ответ

Напишите ваше сообщение и нажмите «Отправить»



Вы здесь » KICKS & GIGGLES crossover » акции » нужные персонажи