Справедливости ради, коварный план не был продуман заранее, и ещё-более-коварный Му Цин не ждал подходящего момента, чтобы сразить соперника наповал. Его спонтанное преображение стало кульминацией целой череды событий, главная роль в которой ни ему, ни Фэн Синю не принадлежала.

Всё началось с утра, когда Му Цин в обыкновенном порядке вещей наслаждался свежими сплетнями. Течение времени в Небесных чертогах всегда сильно отличалось от мира смертных. По крайней мере, спокойные и вечно-солнечные дни за облаками казались Му Цину куда длиннее проведённых внизу. Оттого скучающим богам не оставалось ничего, кроме как дегустировать лучшие вина и уникальные сорта чая, изучать старинные свитки, познавать музыку и искусства, и долго и взапой обсуждать друг друга.

Сегодня на повестке дня был, а точнее была, Повелитель Ветра, Ши Цинсюань. Пока одна часть богов рассуждали о привлекательности Цинсюань, другие искренне интересовались потенциалом подобных преображаний. И, если первая половина диалога для Му Цина звучала как навязчивый белый шум, то вторая подкинула пищу для размышлений.

Разумеется, для бога войны женская форма едва ли могла быть практически полезной. Му Цин не был уверен в своих познаниях на 100%, но та самая ци, которая помогала Повелителю Ветра становиться сильнее в женском обличье, в вопросах брутальной силы была бесполезной. Разве что, бежать с поля боя под прикрытием… Да и потом, ну кто же из его последователей мог представить его женщиной? Преображение для него было забавной игрушкой.

Кто бы мог подумать, что случайное обсуждение так пригодится Му Цину в бою? Кто же знал, что приём окажется столь эффектным?

Когда ему пришлось попросить Фэн Синя присоединиться к ночному патрулю, он с трудом и сквозь зубы произнёс слова благодарности. Как правило, покровителю юго-восточных земель было нечего делать на его территории, но эта миссия была напрямую связана с последователями генерала Наньян. Отчего-то они принялись громить храмы Сюаньчжэнь, оставляя за собой загадочные символы, что не складывались в слова. Символы эти были написаны по полу кровью. Соперничество между двумя генералами породило соперничество между их последователями, но то, что происходило в храмах Сюаньчжэнь не походило на обыкновенный вандализм, а скорее напоминало странный ритуал.

Чем дольше они обследовали последний разгромленный храм, тем менее продуктивной становилась их совместная работа. Сначала, Фэн Синь с Му Цином перекидывались почти что беззлобными комментариями обо всём, за что цеплялся взгляд. Затем, дискуссия перешла на повышенные тона: у статуи Сюаньчжэнь был сбит нос, и Му Цин был на 99% уверен, что слышал смешок Фэн Синя по этому поводу. Разве он мог спустить с рук такое унижение? Его скульптуры отличались вниманием к деталям – все шутки он воспринимал как персональное оскорбление.

— Я тебе сам сейчас всё сломаю, — его голос отскочил от стен пустого храма громогласным рыком.

Угроза повисла в воздухе всего на несколько секунд, прежде чем Фэн Синь отбил её встречной репликой. Их ссоры теперь всегда начинались с неудачного комментария или неловкого смешка, за неимением лучшей причины. Му Цин, как и прежде, был уверен в злом умысле за каждым словом старого соперника, и, какими бы ни были мотивы Фэн Синя – он ввязывался в драки с прежним энтузиазмом.

Слово за слово, толчок за ударом, одну крайне нечестную подножку спустя, Му Цин распластался на деревянном полу, пачкая рукава чифу свежей кровью. Краснощёкий и хмурый, он поднялся на ноги, но вместо того, чтобы наброситься на соперника с новой силой, сделал пару шагов назад, чтобы успеть обратиться до того, как Фэн Синь снова решит сбить его с ног.

К счастью, из праздного любопытства, он успел потренироваться во дворце. К сожалению, новое тело и впрямь оказалось сильно слабее родного – тяжёлая броня мгновенно потянула узкие плечи и спину к земле. Сражаться против кого-то действительно сильного в таком виде Му Цин ни за что не стал бы, но лицо Фэн Синя стоило каждого из неудобств.